Наследница в алых шелках

Однако Розамунда, казалось, была в восторге. Они сели, Бригсби расставил чашки и тарелки, после чего вышел.

– Объедение, – сказала Розамунда. – Как любезно было с его стороны испечь торт.

– Он вечно мешается под ногами. Раздражает. Отвлекает. Чейз очень хитро поступил, отдав мне и жилье, и слугу. Они, конечно же, шли в комплекте. Теперь-то я понимаю почему.

– Не может быть, чтобы он так уж сильно тебя отвлекал, судя по стопке бумаги вон там.

– Возможно, что и нет. Просто я ведь привык быть один. И не привык к тому, что кто-то возится у меня за спиной.

Розамунда весело ему улыбнулась, после чего откусила кусок торта.

– Вчерашняя ночь получилась очень пикантной. Я и представить себе не могла, что там делает вазочка с заварным кремом, когда поднялась к себе. Надо было сразу догадаться, что ты задумал что-то озорное.

Ее слова вызвали воспоминание, которое прогнало из головы навязчивые мысли о трубах.

– Люблю заварной крем, вот и все.

– Обычно люди ложками пользуются.

Кевин обнял ее за шею и потянул к себе, чтобы поцеловать.

– Какая скука. – Он поглядел на торт. – Можем взять его в спальню.

– Мы условились, что здесь ничего такого не будет. Для этого у нас есть Чэпел-стрит, а этот дом – для предприятия. – Она снова взглянула на бумаги. – И всего остального, что ты делаешь.

– По-моему, нам больше нечего обсуждать касательно предприятия. Наши следующие шаги определены. Сделаем еще один датчик и проверим, как оба прибора работают вместе, как только он будет готов.

– Конечно.

В ее глазах и поведении он заметил нерешительность. Розамунда прикусила губу. Обычно это его возбуждало, но теперь заставило насторожиться.

– Ты похожа на провинившегося ребенка, и не только потому, что у тебя на губах крошки.

Она вытерла рот.

– Я сделала кое-что такое, что тебе не понравится.

– Ты можешь совершить лишь один поступок, который мне бы не понравился, Розамунда.

Она взяла его за руку.

– Это очень мило, но это неправда. На самом деле ты, пожалуй, даже предпочел бы его тому, что я сделала. Понимаешь, четыре дня назад я отправилась на фабрику к мистеру Лавлейсу.

Она оказалась права. Ему это не понравилось.

– Зачем?

– Мне показалось, тебе надо было прислушаться к тому, что он хотел сказать. Поэтому вместо тебя прислушалась я.

– Я же ясно сказал, что мне это не интересно.

– А я так же ясно сказала, что это интересно мне. Думаю, нам стоит рассмотреть его предложение.

Он встал и отошел от стола.

– Ты ему сказала все, что знаешь?

– Конечно, нет. Как ты смеешь меня в этом обвинять?

Он повернулся к ней.

– Потому что человек не может сделать предложение, если не знает, что, черт подери, он предлагает. – Он умолк, чтобы обуздать злость. – Даже если ты просто упомянула об индикаторе, он сам догадался об остальном.

Розамунда тоже встала; глаза ее сузились.

– Не говорила я об индикаторе. И вообще не сказала ничего, что могло бы дать ему зацепку, потому что не понимаю, как работает эта чертова железяка. Однако он неглуп. Он разбирается в производстве. И мог бы догадаться о твоей задумке, не услышав ни от кого и слова.

– Маловероятно.

– Очень даже вероятно. Я знаю, что в душе ты считаешь себя умнейшим из людей, но другие тоже думают и что-то изобретают. Он очень прозрачно на это намекал.

Кевин так сжал челюсти, что у него свело шею и мышцы головы. Сейчас он не видел перед собой женщину, которую желал, а видел женщину, всюду сующую свой нос, игнорирующую его суждения и ведущую переговоры у него за спиной.

Ее лицо подобрело. Она подошла к нему.

– Он все написал. Просто прочти. Если захочешь, потом можешь отказаться. Помешать я тебе не смогу.

– Но помешала бы, если б могла, ты это хочешь сказать? Ты не доверяешь мне довести дело до конца.

– Речь тут не о доверии, Кевин, а о практичности. Время мыслей кончилось. Настало время действовать, изготовить образец и сделать его доступным для использования. Если мы продолжим работать в одиночку, у нас на это уйдет год. Может, и больше. Куда лучше, если кто-то поможет, и мы сумеем начать прямо сейчас. – Она взяла его за руку. – Твои мысли уже переключаются на другое. Что-то чудесное, уверена. Великолепное. Этим изобретением тебе придется поделиться с кем-то еще, чтобы воплотить его в жизнь. Мне нравится мистер Лавлейс, и я ему доверяю.

Он поглядел на ее руку. Ее прикосновение наполовину вернуло ему трезвость рассудка, но не более того.

– Что ему нужно?

– Если бы ты прочитал его предложение…

– Что ему нужно, черт подери?

Она убрала руку. Отступила на шаг, словно он ее ударил. Сморгнула, потом ее лицо сделалось твердым.

– Две компании. Одна та, что у нас есть, другая его. Он будет владеть частью нашей компании, а мы – частью его.

– Нет.

– Что значит – «нет»? – спросила она, повышая голос. – Господи боже, Кевин, он работает и успешен, а наше предприятие – все еще мечта. Это более чем справедливо.

– Я не затем работал три года, чтобы отдать все кому-то другому.