Наследство в глухой провинции

– Как ты уже догадалась, человек, который заплатил за дом, больше в нём не нуждается.

– Значит, Далматова убили?

– Убили. Вместе с верным другом Вирусом, тремя казаками, исполнявшими при нем роль телохранителей, и каким-то парнем в малиновом пиджаке с бабочкой.

Вроде официантов в малиновых пиджаках было двое, но второй, наверное, уцелел. Или успел уйти до заварушки.

– Это был его официант. А может, по совместительству и повар. Меня на кухню не проводили.

– Понятно, красиво жить не запретишь… Ну да ребята выяснят его личность…

– Какой-то ты сегодня странный. Может, потому что не выспался?

– А в чем ты видишь странность?

– Начинаешь с одного, перескакиваешь на другое. Явно резинку тянешь.

– Это потому, что я боюсь.

– Неужели бесстрашный супермент умеет бояться? Непохоже.

– Ага, тебя бы на моё место. Представь, решается твоя жизнь, а ты не знаешь, как отнесется к этому человек, на которого все надежды возлагаются. Вдруг то, что ты считаешь судьбой, для него так, семечки…

– Чего же тогда с ненадежным человеком о таких вещах разговаривать? Да ещё пособником бандитов.

– Я не сказал ненадежный, – запротестовал он.

– Михайловский, вы меня удивляете! – сказала я тоном строгой учительницы. – Сказали «а», говорите и «б».

Он набрал побольше воздуха, будто собирался нырять, и сказал:

– Ларка, пойдёшь за меня замуж?

Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Такое на его лице проявилось облегчение, будто он сбросил с плеч тяжеленный груз.

Не то чтобы я его предложению удивилась, но как-то не вязалось оно ни с нашим предшествующим разговором, ни с настроением… Совсем недавно, казалось, я его откровенно раздражала. Этот его лед во взгляде… Мы с ним провели всего одну ночь!

– Федя, ты застал меня врасплох, – медленно проговорила я.

При том моя женская суть чуть ли не вопила: «Соглашайся! Такой мужик – красавец! Все бабы обзавидуются!»

– А женщин врасплох брать и надо, – самоуверенно сказал он, – ещё тепленьких и расслабленных.

– Я бы хотела немного подумать.

– Но хотя бы в принципе: как ты считаешь, из нас получится хорошая пара?

– Если постараться, – сказала я неопределённо.

Но всё-таки что-то мне мешало радоваться его предложению. Может, то, что слишком многим мне в таком случае придется поступиться? Любимой работой, любимой подругой, близостью родителей, которых я в таком случае смогу видеть хорошо, если раз в год… Неужели я не способна на безоглядность ради любви? Или я не уверена в том, что она есть? Слишком много вопросов.

– Большинство знакомых мне женщин сочли бы лестным такое предложение, – сказала я в ответ на его тревожное ожидание.

– Я не говорю о многих. Как к моему предложению относишься ты?

– Думаю, ты будешь хорошим мужем.

А про себя усмехнулась, смотря какой смысл вкладывать в это определение. Интересно, опера вообще бывают хорошими мужьями в житейском смысле этого слова? Приходят домой вовремя, выходные проводят с семьей…

– Вместо определенного ответа – дипломатические увёртки.

– Но, Федя, – взмолилась я, – ты представь себе, сколько трудностей нам придется преодолеть…

– Нам! Ты сказала – нам!

Он схватил меня в охапку и закружил по комнате.

– Значит, ты меня хоть немножко любишь?

Странно, такой красивый, на мой взгляд, мужчина и сомневается в том, что женщина может его любить. Я всегда считала, что красавцы безмерно самоуверенны. Но главное, мне кое-что мешало… Отсутствие, нет, не легкости, а единения, понимания, общности интересов – тут можно было бы долго подбирать синонимы – словом, то, что объединяет мужчину и женщину тогда, когда они не лежат в постели…

Да, несомненно, Михайловский был куда основательнее того же Дольского, надежнее, даже величественнее… Но не могу же я всю жизнь заниматься тем, что разъяснять ему свои порывы, желания, интересы, которые он – как мне кажется – будет сравнивать с неким шаблоном, им же самим изготовленным.

Для того чтобы в этой ситуации определиться, мне и вправду нужно было время, а Федор этого не понимал. Он ждал, что я с сияющими глазами брошусь ему на грудь, орошая её счастливыми слезами.

Но поскольку Федор стоял и выжидающе смотрел на меня, мне пришлось играть. Итак, он спросил: люблю ли я его хоть немножко?

– А ты меня?

– Я первый спросил.

– Разве что самую малость.

Но он взглянул в мои глаза и решил, что всё обстоит несколько иначе, и откровенно этому обрадовался.

– Вот обида, а мне нужно уехать.

– Прямо сейчас?

Я подшучивала, но Фёдор огорчался всерьез.

– Меня будут ждать у дома через семь минут.

– Семь минут? Тогда не буду себя и растравливать. За семь минут мы явно не управимся.

Может, напрасно я меряю его по себе? Он просто серьезный, в отличие от меня. И думаю, на моё счастье, не слишком уверен в своей мужской неотразимости. Мне бы не хотелось сомневаться в его верности. Понятное дело, каждая женщина этого хочет, но вдруг мне повезёт?!

В какой-то момент меня захлестнула эйфория, но разумной частью сознания я понимала, что на самом деле не так-то всё просто.