Наследство в глухой провинции

А я осталась сидеть в кресле, не зная, что делать. Чувствовала себя я словно заторможенной. Как наркоманка, которой пытаются устроить экзамен на внимательность, а она никак не может собрать в кучу свои плавающие вразнобой мозги.

Валерия ушла в ванную, и я слышала, как она принимает душ, чтобы потом пройти к себе в комнату. В квартире Михайловских удобная планировка – вход в каждую комнату отдельный, по обе стороны от кухни. И ванная комната с туалетом в стороне.

Я поднялась из кресла и, постучав, вошла к Лере. Она уже лежала в постели и что-то читала, но спрятала книгу под одеяло.

– Любовный роман? – подмигнула я ей.

– Аманда Квик, – сказала она и показала мне обложку.

– Я зашла пожелать тебе спокойной ночи.

– Желай. – Она посмотрела на меня синими, как у отца, глазами.

Я подошла к кровати, поцеловала девчонку и поправила ей одеяло. Так всегда делала наша мама, и у меня это получилось машинально. Я сама себе удивилась и пошла к двери.

– Спокойной ночи! – сказала мне вслед Лера; интересно, как раз эти слова я и не произнесла.

Половина двенадцатого. Кукушка выглянула и буркнула: «Ку-ку?»

И туг я вдруг подумала: сейчас Фёдор придёт. И уже больше не удивлялась, что в этих краях так обострились все мои чувства.

Я поставила разогревать борщ, тефтели, покрасивее порезала пиццу – Лера, попробовав ее, попросила добавки. Свечи я решила не ставить, раз уж праздничный ужин отложился до лучших времен.

Впервые я с таким удовольствием готовила ужин. Дома мне приходилось это делать не так уж часто – обычно на кухне царствовала мама, но те, кто пробовал мои кулинарные изыски, отзывались о них одобрительно.

Стол я накрыла скатертью. На виду у Михайловских ничего похожего не лежало, видимо, они обходились клеенкой, потому я купила ее сегодня в магазине, отметив про себя, что, если бы Бойко не поторопил меня с отправкой вещей, я бы взяла самую красивую скатерть из шкафа тети Липы.

Вообще-то обычно я не плыву по течению и меня трудно заставить делать то, что я не хочу, но в какой-то момент я просто не смогла самостоятельно управлять событиями. Они обрушились на меня словно лавина, и я, как собака, попавшая в колесо, могла только скулить, но бежать.

А вот в замке заворочался ключ. Наверное, по вечерам Фёдор никогда не звонит в дверь, чтобы не будить заснувшую дочь. Замок как следует смазан, так что разбудить таким звуком он никого не сможет.

Так же почти бесшумно он вошёл в прихожую. Я услышала лишь звяканье дверной цепочки да легкий стук ботинка, который он сбросил.

Из-за косяка я наблюдала, как Фёдор с усталой гримасой расшнуровывает второй ботинок, а потом просто присела перед ним и надела на ноги домашние тапки. Он выпрямился и удивленно произнес:

– Ты не спишь? Наверное, сердишься на меня?

– За что?

– Я не пришёл к ужину.

– Ты был в ресторане? Кутил с женщинами?

Он ошарашенно уставился на меня:

– Нет!

– Тогда на что мне сердиться? Иди, мой руки.

– Если не возражаешь, я заодно приму и душ. От меня прямо-таки несёт криминалом!

– Не возражаю и против душа.

– Если ты всегда будешь такой покладистой, я подумаю, что выиграл по трамвайному билету.

Мы шутили, обменивались колкостями, но я чувствовала, что и в самом деле небезразлична Фёдору. Более серьезным словом обозначить его чувства я отчего-то побоялась. В таком случае мне пришлось бы сплюнуть и постучать по дереву, а это было бы уж слишком явно.

– Ладно, шутник, скандала захотелось? Будет тебе скандал!

– О нет, я ошибся, милая леди, простите, бес попутал, затмение нашло, смиренно прошу прощения… А чем это так вкусно пахнет?

– Тебе скажи – тебе захочется.

– Бегу в душ. Я понял, здесь кормят только чистых телом ментов.

Он вышел из ванной выбритый, благоухающий дорогой туалетной водой. Красивый, у меня даже дух захватило. Вот только усталость из глаз, видно, не смывалась.

– Боже мой! – Он остановился в дверях кухни, будто не веря своим глазам.

– Первое будешь?

– Канэшна, – сказал он с грузинским акцентом. – Я всё буду.

Он поставил на стол бутылку водки и бутылку кока-колы.

– Не отметить наш первый семейный ужин нельзя, но в круглосуточном магазине как назло ни хорошего вина, ни шампанского. Я ещё подумал: тоже мне жених, с водкой домой прётся, точно в гости к боевому товарищу. Зато эта водка мягкая, легкая и с колой прямо-таки проскакивает в желудок!

Он посмотрел мне в глаза.

– Ты тоже не ужинала?

– С Лерой я немного поела – составила девочке компанию. Но для хорошей закуски место, конечно, оставила.

– Меня ждала?

– Нет, Александра Бойко.

– Боюсь, в таком случае тебе бы пришлось умереть с голоду.

– Что, он тоже убит?

– Врачи на все вопросы головами качают: вряд ли выживет.

Он разлил водку по рюмкам.

– За что выпьем?

– Ты же сказал: за наш первый день.

– Пусть он будет не хуже остальных.

Позже, в постели, лежа на его плече, я спросила:

– А ты наконец надумал мне рассказать, что сегодня произошло между Далматовым и Бойко?

– Обязательно, – заверил он и тут же заснул.

Что ещё оставалось делать, как не последовать его примеру.

Глава шестнадцатая