Наследство в глухой провинции

– Ты откуда знаешь? – смутилась я. – Папа рассказал?

– А мне и рассказывать не надо. Раз ты осталась днём, да ещё и к плите встала, значит, папа наконец выбрал мне мачеху.

– Всё-таки какое противное слово, – пожаловалась я.

– А давай мы этим словом не будем пользоваться. Я буду звать тебя: маленькая мама.

– Ни фига себе, маленькая. У меня рост сто семьдесят.

– А у меня – сто семьдесят три! – торжествующе провозгласила девчонка.

Это правда, она была повыше меня. Особенно это стало заметным, когда я сняла туфли на каблуках.

Я взглянула на часы: десять часов вечера. За окном давно стемнело.

– Не расстраивайся, у него так не каждый день бывает.

Это хорошо, что не каждый. Я и не расстраивалась, а просто отметила, машинально. Сама-то я сбежала, едва заслышав выстрелы, а он всегда должен находиться в гуще событий. И участвовать в перестрелках. Одному Богу известно, как это опасно.

Лера ушла в свою комнату – ей завтра надо было сдать сочинение, а я оказалась предоставленной самой себе и своим мыслям.

Первый вечер я в доме Фёдора и уже жду его. А ведь он только сделал мне предложение. Значит, брось всё, включая любимую работу, чтобы вот так в ожидании проводить жизнь?

Не успела я приехать в эти края, как события потащили меня за собой. Даже вопрос о замужестве, кажется, решили за меня. Но я же согласна?

Нет, не предполагаемое одиночество меня пугало, а то, что я осталась бы не у дел. Мне никогда не хотелось просто сидеть дома, как некоторым моим знакомым девушкам. Моя бывшая одноклассница Аня Рогова вообще ни одного дня нигде не работала.

Быть просто домохозяйкой, наверное, несложно. Пусть даже и сложно… Главное, в таком случае себя чем-нибудь занять. Чтобы не сидеть вот так в кресле с книжкой в руках, когда глаза скользят по строчкам, которым взбудораженный мозг не может придать смысла, а в голове будто включается шумоуловитель.

Поэтесса Вероника Тушнова писала: «Каждый шелест, каждый шорох громом рушится в ушах. Ждешь, и ни конца, ни края дню такому не видать…»

Как я себя ни уговариваю, а на этот рефрен всё сбиваюсь: одиночество и ожидание.

Другие женщины вяжут. Правда, голова в таком случае всё равно остается незанятой, но если она вяжет какой-нибудь сложный узор и всё время ей приходится считать петли…

Из стенных часов на кухне выскочила кукушка. Одиннадцать. А ко мне на кухню опять пришла Лера.

– Всё, дописала, – сообщила она, зевнула и сладко потянулась. – Ложиться не хочешь? Будешь ждать?

Я кивнула. Мне тоже хотелось спать, но Фёдора я собиралась дождаться. Когда бы он ни пришёл. Так сказать, порепетировать свою будущую роль. Пока меня в ней не утвердили, надо всё как следует обдумать.

Лера подошла и села на подлокотник моего кресла – стояло тут одинокое, возле батареи, я его себе тоже облюбовала.

– Не каждая женщина согласится вот так жить, да? Всё время. А папа свою работу не бросит, это точно.

Права, маленькая, ох, как права! Но она ещё не знает свою будущую мачеху: уж если я чего решу!.. Бравый солдат Киреева ничего не боится! Но Лера не должна знать о моих сомнениях. Может быть, потом, когда всё наладится? Если наладится.

И я сказала не только себе, но и девчонке:

– И правильно сделает. Для мужчины любимая работа еще важнее, чем для женщины. Мы можем найти себя в доме, в детях…

Странно, что у меня этого ничего не было, и я вполне себя находила. Любят взрослые вешать лапшу на уши доверчивым подросткам. А Лера вдруг хихикнула:

– Мне, как ни странно, это нравится. Ну то, что папа сделал тебе предложение. Я слышала, обычно дочери выступают против, ревнуют своих отцов к другим женщинам. Я думаю, это глупо. Он же нормальный мужик. Ему…

– Баба нужна! – досказала я.

Теперь мы обе засмеялись.

– Видишь, у тебя ко всему прочему чувство юмора есть, а то встречаются мымры… – Кто такие эти мымры, она продолжать не стала. – Главное, чтобы ты его пилить не начала.

– За что же мне его пилить-то?

– За то, что поздно приходит, – вздохнула она.

Я обняла девочку, и она замерла, боясь пошевелиться, словно брошенный котенок под доброй рукой прохожего. Что же это я делаю, я же ещё ничего не решила! Получается, я не только плыву по течению, но и морочу голову окружающим.

Почему-то я представила себя птицей, которая по ошибке влетела в комнату к людям, а они теперь кормят её с руки, но форточку на всякий случай закрыли… Лера неловко высвободилась:

– Ты не обидишься, если я пойду спать? Сегодня на теннисе так напрыгалась…

Ничего я и о Валерии не знаю. Вообразила себе, что того, в машине, общения вполне хватит, чтобы установить доверительные отношения с девочкой. С девушкой…

– Мне боязно обмануть твое доверие, – шутливо проговорила я. – А вдруг твоя мачеха окажется скандалисткой. Или драться начнёт…

– Дерись, – неожиданно серьезно согласилась она, – только папу не бросай. Мужчине нельзя так долго жить одному.

Вот тебе, и ребёнок! Маленькая женщина, которая всё понимает. И, как женщина, в первую очередь заботится о мужчине. Пусть пока об отце.