Наследство в глухой провинции

– А ты куда? – удивился Федор.

– Пожелать девочке спокойной ночи, – сказала я.

– Какие нежности! – буркнул он.

У кровати я уже привычно подоткнула одеяло. В комнате было прохладно по причине всё того же раннего выключения отопления. Это вам не в своём доме, где топят дровами.

– Завтра оденься получше, – шепнула мне девочка, когда я наклонилась ее поцеловать. – Тебе устраивают смотрины.

– Спасибо за предупреждение. Думаешь, меня могут прокатить?

– Нет, конечно, как ты могла такое подумать!

– Обычно после смотрин у друзей спрашивают: «Ну и как она тебе?» А друзья туманно отвечают: «Тебе с ней жить…»

Лера засмеялась.

– Скорее всего папа и спрашивать не будет. Он всё уже для себя решил.

Она посмотрела мне в глаза, а я, не выдержав, отвела взгляд в сторону.

– А ты о себе такого сказать не можешь. – Эта маленькая женщина ободряюще пожала мне руку: – Всё будет хорошо, вот увидишь! Папа, конечно, торопится, но ты ведь скоро уезжаешь, он боится опоздать. Уедешь к себе и думать о нас забудешь!

– А вот этого я не смогу сделать, даже если очень захочу! В смысле, забыть.

– Я буду тебя ждать, – сказала девчонка в ответ на моё «Спокойной ночи!».

Глава восемнадцатая

Федор уже постелил постель, разложив широкий диван ещё советской марки.

– Двадцать лет ему, – говорил он, взбивая подушки, в то время как я стояла рядом и смотрела, – а до сих пор нигде ни пружина не выскочила, ни крепёжные болты. Умели мы все-таки делать и мебель, не хуже итальянской.

– Правда, не такую красивую, – поддакнула я.

– Как говорил в свое время Жванецкий: «Если другой обуви не видел, наша вот такая!» Кто первый в душ пойдёт, ты или я?

– Ох и хитрован ты, Михайловский! То про диван сказки рассказывает, то душем зубы заговаривает… Кто мне сегодня кое-что обещал?

– Момент! – Он поднялся и ушел в кухню. Вернулся с подносом, на котором стояла кое-какая закуска и початая бутылка коньяку. – Всухую такой рассказ не пойдёт. Шахерезада, думаю, когда мужу своему сказки рассказывала, тоже пила что-нибудь.

Он налил понемногу коньяка в рюмки.

– Будем пить мелкими глотками, как на проклятом Западе. Говорят, там полбутылки хватает на весь вечер компании из четырех человек. Может, это просто наши шутят? Итак, начинаю рассказ об операции, которую можно было бы назвать «Конец «Антитеррора»».

Он чокнулся своей рюмкой о мою и отпил глоток.

– Неудачное название. Получается броде конец конца, – заметила я.

– Правильно мыслишь. «Антитеррор»». Слово-то какое! Личное изобретение сотника Далматова. Звучит. Акция!.. Конечно, опять-таки он оглянулся на историю. Это тоже уже было: «Ответим на белый террор красным террором!» А наш казак решил ответить ни много ни мало на террор лиц кавказской национальности на российских рынках террором лиц казацкой национальности. Конечно, казак не национальность, скорее, нацпрослойка, но желающих поднять на щит это движение нынче больше, чем самих потомков казаков…

– А ты не слишком издалека заходишь? – поинтересовалась я на всякий случай.

– Не спеши. Сейчас пойдёт главная часть. Так вот, жил в поселке Костромино простой парень Жора-Бык.

Дрался, подворовывал, фарцевал. Родители уже на него рукой махнули: мол, ничего путного из него не получится, – а он вдруг возьми да одумайся. Его кореша все ещё по злачным местам шастали, а Жора как порядочный за учебники засел. И представь себе, иные его друзья детства отправились в зоны за всякие правонарушения, а Далматов поступил в институт. Тогда это было не в пример проще. Не учился только совершенный кретин.

– Ну, ты скажешь! Можно подумать, все поступали в институты!

– Все желающие, я имею в виду. Жора поступил в вуз не слишком престижный, в институт физкультуры. И выучился на тренера. Стал учить ребятишек борьбе и боксу. И наверное, тогда уже наиболее перспективных себе присматривал. Они составили его отряд. То бишь сотню. А ещё точнее, полусотню – сотни не набралось. Но авторитет кое-какой заимела. Так что даже из других районных поселков нет-нет да и приезжал кто-нибудь, просил принять. Между прочим, Далматов брал не каждого…

Фёдор задумчиво покрутил в руках пустую рюмку. Долил еще. Глянул на мою:

– А ты почему не пьёшь?

– Не обращай внимания. Я коньяк не люблю.

– Как это – не обращай внимания? А на кого мне его обращать? Погоди, меня как-то наливкой угостили. Из кизила. Полезная, жуть!

Я попробовала. Напиток оказался несколько терпким, но приятным.

– За тебя. – Он поднял рюмку. – Да-а… Итак, я продолжаю свой рассказ о жизни и смерти Георгия Далматова. В общем, оказалось ребятишек он себе не зря подбирал. В стране началось поветрие, все стали срочно вспоминать свои корни. Появилась масса дворянских отпрысков, началась раздача титулов, и, само собой, появились казаки. Потомкам дворян в материальном плане ничего не светило, а вот потомкам казаков… государство выделяло и земли, и беспроцентные ссуды. Словом, Жора смекнул, что казаком быть выгоднее, чем дворянином. Не сомневаюсь, что при другом раскладе он отыскал бы у себя в роду и дворян…

– Погоди, что значит – отыскал? Разве это так просто?