Наследство в Тоскане

Слоан откинулась на спинку и подумала об этом. Это была правда. Дом в Белгрейвии принесет много денег, но Элан всегда очень ясно давал понять, что никогда не отдаст дом в ЛА, даже ради детей, потому что он сам его построил. Он захочет купить им другой. Может быть, она попросит Элана выкупить половину Коннора в доме в Белгрейвии. Но согласится ли Элан? Зная его, возможно, что и нет. Он не захочет, чтобы она увозила детей в другую страну. И он попытается контролировать ситуацию, купив им дом в ЛА.

Официант принес порции пасты, но Слоан печально вздохнула, потому что увидела перед собой лишь тарелку с углеводами. Порция была небольшой, но все же… Тогда ей придется вытащить себя из постели на час раньше, чтобы сделать с утра дополнительные кардиоупражнения.

Чувствуя себя обделенной, она оглянулась на людей в ресторане. Они все смеялись, разговаривали и наслаждались едой и обществом друг друга. Они накручивали на вилки феттучини без малейших угрызений совести.

Слоан снова посмотрела на брата, сидевшего напротив нее. Он держал в одной руке телефон, и, нажимая на экран большим пальцем, просматривал сообщения, одновременно рассеянно забрасывая в рот пенне с курицей.

Слоан взяла вилку, наклонилась и вдохнула аромат соуса из белого трюфеля. В ее памяти всплыли леса вокруг отцовской виллы. Она вспомнила, как бегала и смеялась, гоняясь за собакой, которая нюхала и рыла землю.

И тут же что-то внутри нее растеклось лужей ностальгической тоски. Она сама не знала, по чему именно тоскует, ей хотелось бы более четкой, глубокой определенности. Намотав пасту на вилку, она закрыла глаза, и попробовала плотные, сваренные аль-денте[27] макароны. Ароматы грибов, масла и тимьяна ожили у нее на языке, а шершавая текстура феттучини вызвала всплеск чувственного наслаждения, которое распространилось по всему телу.

– Как же вкусно, – тихо произнесла она.

– Угу, – отозвался Коннор, продолжая просматривать свой инстаграм[28].

В этот момент Слоан больше всего хотела вернуться к своим детям и обнять их.

Глава 14. Фиона

Это был, без сомнения, самый вкусный ужин в моей жизни. После самого последнего блюда я подняла свой бокал брунелло.

– Пожалуйста, разрешите мне кое-что сказать. Эти слова от всего сердца. Вы, итальянцы, на самом деле умеете готовить.

Мария подняла бокал.

– Граци, Фиона, – сказал Винсент. – За чудесную еду и добрую дружбу.

– За все это, – ответила я.

Мы пили вино, а прохладный вечерний ветерок ласково раздувал зеленые ветви плюща вокруг нас.

– Скажите, Фиона. Вы переедете жить на виллу? – спросил Винсент.

Я поставила бокал и задумалась, как лучше ответить на этот вопрос. Конечно, я хотела ответить утвердительно – потому что именно это они хотели услышать, а они все ужасно мне нравились, – но ситуация была сложной. Я не могла им соврать.

– Я не уверена. Я пока еще не разобралась во всем, что происходит. Я все еще в шоке, и с трудом одолела джетлаг.

– Она остановилась в гостинице, – объяснила Мария.

– В гостинице, – нахмурившись, повторил Винсент. – Вы должны жить на вилле. – Он обернулся к Марии. – А что, София все еще занимает спальню Антона?

Мария застонала.

– Мамма мия. Везде разбросана одежда, туфли – тут и там. – Она обернулась к Марко. – Что было, когда ты подобрал ее в городе? Можем ли мы хотя бы надеяться, что она будет жить в другом месте?

Марко поставил локти на стол.

– Не сегодня. У нее был ланч с друзьями, и она уселась в машину с кучей пакетов из магазинов.

Мария помотала головой.

– Кто-то должен поговорить с ней. Она не может оставаться тут вечно, теперь, когда Антона больше нет. Я уж точно не собираюсь за ней убирать, а Нора уже устала делать ей эти тосты с авокадо, которые она просит каждое утро.

– Я могу завтра поговорить с ней, – сказала я, отхлебнув вина. – Вообще-то мне даже интересно с ней поговорить.

Мария обменялась взглядом с Винсентом.

– Она была последней, кто был с вашим отцом до конца, – сказала Мария. – Так что я понимаю ваше желание, Фиона. Но вы должны быть с ней твердой. Не поддавайтесь на ее слезы. Она может быть эмоциональной.

– Я буду осторожна.

Над столом опустилась тишина, и пауза в разговоре дала мне время вспомнить еще кое-что.

– Винсент, я чуть не забыла, – я взяла свою сумку. – Я была сегодня в банке в Монтепульчано, забрала кое-что из сейфа Антона. – Я вынула из сумки железный ключ и протянула ему. – Вы его не узнаете?

Он поднял ключ к мерцающему огню свечи.

– Выглядит очень старым. А с ним не было какой-нибудь записки, объясняющей, от чего он?

– Нет, в коробке больше ничего не было.

Он повернул ключ, положил себе на ладонь и долго смотрел на него. – Думаю, что могу знать.

– Правда?

– Я не уверен, но, возможно, это ключ от комнаты в винных погребах. Она стояла запертой десятилетиями, и Антон никому не позволял даже ступить туда. Отец говорил мне, что ключ исчез много лет назад, но, возможно, это он и есть. Естественно, он всегда и был у Антона. Вот старый черт.

Я выпрямилась.

– А что в этой комнате?