Настасья Алексеевна. Книга 4

Скажем, было такое происшествие. Работала бригада шахтёров в одной из наклонных выработок, которую называют немецким словом «гезенк». Это, я напомню читателю, такая штольня, идущая вниз, если смотреть сверху, и вверх, если смотреть снизу, которая не выходит на поверхность шахты, а является как бы промежуточным довольно узким колодцем между горизонтальными галереями, по которому где-то опускают груз на транспортёр, а где-то поднимают добытый уголь. Бригада вырабатывала уголь, а один из шахтёров решил выглянуть в колодец, чтобы посмотреть, не спускается ли тележка за добычей. Он-то на секунду и выглянул, да как раз в тот момент, когда тележка стремительно опускалась и оторвала голову ожидавшему её парню. Никто его не заставлял высовывать голову из подземной выработки, да вот понадеялся на авось.

Или вот ещё случай был, но не в самой шахте, а на поверхности. На растворном узле, где была большая бетономешалка, однажды её остановили для небольшого ремонта. Сварщик залез внутрь барабана, где нужно было что-то приварить, а в это время подъехал самосвал с песком и, не знавший ничего об остановке работ водитель, опрокинул две тонны песка на голову сварщика. Говорили потом, что кто-то за что-то хотел отомстить сварщику, да ведь доказать, что это не случайность, невозможно было, вот и сошло за неосторожность. Надо было вывесить предупреждающий знак хотя бы.

Ну, так это на производстве. А был случай другого порядка. Матрос буксира готовился к новогоднему балу. Одел костюм, туфли красивые. Понятное дело, что зима, холодно, да он решил, что от причала до клуба всего хода – это подняться по деревянной лестнице, да пробежать метров пятьдесят по площадке и очищенной от снега дороге. Так что сапоги не стал надевать, да и тёплую пуховую куртку тоже не накинул на себя. Впрочем, что ему пришло в голову: так налегке выйти из каюты и, не опуская трапа, перелезть через борт, никто теперь сказать не может, только он соскользнул с обледенелого борта в узкое пространство между причалом и буксиром и пошёл ко дну. Никого рядом из товарищей не было, так как те ушли раньше. Только шапка осталась плавать на поверхности. По ней потом и догадались, куда пропал Гришка-моторист. Так его и вытащили стоящего под водой с открытыми глазами в чёрном костюме и чёрных туфлях.

И этот взрыв на шахте, унёсший из жизни двадцать шесть шахтёров. Все помещения управления шахты Баренцбурга превратились в круглосуточный штаб по ликвидации последствий аварии, куда ежеминутно поступали сообщения о том, как одно за другим выносятся тела из шахты, как ведётся борьба с огнём в нескольких местах, как стало совершенно невозможным хорошо оснащённым спасательным командам пробиться к семи телам, оставшимся лежать предположительно в эпицентре взрыва, и тогда только было принято решение заливать шахту водой, чтобы загасить пожары, после чего можно было начинать восстановительные работы. Из Москвы прилетел директор треста «Арктикуголь», Николай Анатольевич Орехов, представители министерства угольной промышленности, журналисты, телевидение.

Евгений Николаевич был уже как бы на вторых ролях. Это почувствовалось сразу в аэропорту Лонгиербюена, когда он встречал прибывающих из Москвы. Первыми из самолёта выскочили журналисты центрального телевидения с телекамерой. Худенький юркий молодой человек с микрофоном в руке, не теряя ни минуты, обратился к Евгению Николаевичу с вопросами, понимая, что это ответственное лицо, и Евгений Николаевич вынужден был отвечать о том, что произошло на шахте. Телекамера была направлена на него. Отвечая на вопросы журналиста, краем глаза уполномоченный увидел спустившегося по трапу самолёта своего шефа. Тот, проходя мимо своего подчинённого, разговаривающего перед камерой, процедил:

– Немедленно прекратите.

Конечно, о чём уполномоченный мог рассказать на всю страну без предварительного согласования с директором? Не всякая правда могла быть выгодной дирекции. Интервью Евгений Николаевич прервал. Правда, то, что он успел рассказать, в этот день в эфир всё-таки вышло. Журналисты своё дело знают и умеют подавать материал горячим.

Прибыла в Баренцбург и норвежская комиссия по расследованию причин аварии. И тут помощь Настеньки очень была нужна, так что сразу же, как норвежец Юхансон, доставленный на плечах горноспасателя из шахты и прооперированный в больнице Баренцбурга, был отправлен в Лонгиербюен, Настеньке пришлось бежать в управление, хоть там уже работал в поте лица норвежский переводчик Борд. Да на всех прибывших из Норвегии одного переводчика было мало.