Настасья Алексеевна. Книга 4

– Во-первых, «Архипелаг ГУЛАГ» не документ, а литературное произведение человека, высланного из страны за клевету. В этом романе, насколько я помню, Солженицын пишет, ссылаясь на профессора Курганова, что в России с момента революции до тысяча девятьсот пятьдесят девятого года уничтожено шестьдесят шесть миллионов человек. Но если учесть, что всё население России составляло даже на начало Великой отечественной войны всего сто девяносто миллионов, то по Солженицыну выходит, что уничтожили третью часть населения. Это же явная глупость. А я читал, что, находясь за границей, Александр Исаевич давал испанскому телевидению интервью, в котором сказал уже о ста десяти миллионах погибших от сталинских репрессий. Разве здравый человек может в это поверить? Да чтобы такое количество людей уничтожить и при этом сохранить численность населения, а оно после войны снизилось до ста семидесяти миллионов, а потом выросло к шестидесятым годам до двухсот миллионов, для этого каждая женщина должна была бы рожать по ребёнку каждые два года. На самом же деле рождаемость в годы войны упала. Так что это со стороны Солженицына чистейшей воды утка. Надеюсь, ты понимаешь значение этого слова?

– О. утка, то есть враньё. Это я понимаю.

– Так вот, – продолжал Евгений Николаевич, – первым вопрос о сталинских репрессиях поднял Никита Сергеевич Хрущёв в своём знаменитом докладе «о культе личности Сталина» на двадцатом съезде КПСС. Стремясь разоблачениями своего предшественника Сталина тем самым возвеличить себя, Хрущёв не понимал, что подкладывал при этом мину замедленного действия под советскую власть, руководителем которой он сам являлся. Мина была в руках некоторых политиков и писателей. Так, например, Александр Яковлев, бывший секретарь ЦК КПСС, заявил, что в годы сталинских репрессий погибли сто миллионов человек. При этом он посчитал и не родившихся детей, которые могли бы родиться у репрессированных родителей. Соревнуясь между собой, кто больше назовёт, показывали в своих публикациях и заявлениях писатели Рой Медведев, Анатолий Рыбаков. Дмитрий Волкогонов переплюнул всех, назвав сто двадцать миллионов репрессированных.

Но официальные данные называют совсем иные цифры. Самое большое число заключённых ГУЛАГа с 1921 по 1953 годы, то бишь за тридцать три года, которые осуждены были по политической статье, это четыре миллиона, из них восемьсот тысяч были приговорены к расстрелу, а шестьсот тысяч умерли в тюрьмах. Получается, что уничтожено было за тридцать три года около полутора миллиона человек, тогда как в войне с Германией у нас погибло двадцать шесть миллионов по последним данным. А ты говоришь, что читал Солженицына. Да он сам сидел в тюрьме восемь лет за высказывания против Сталина, озлобился ещё больше и какую правду мог писать?

– Ну, ты сам сказал, – обрадованно воскликнул Ежи, заулыбавшись, – что Солженицын сидел в тюрьме за то, что говорил против Сталина. Это значит, что у вас не было демократии.

– А ты знаешь, что такое демократия?

– Ну, это когда все могут говорить свободно, что хотят.

– Э-э, нет, брат. Не совсем так. Ты, например, можешь сказать мне, что я дурак, потому что не согласен с тобой?

– Як то можливе? Лепье выпьеми за здравье.¹⁹ – опять вставил Феликс и поднял рюмку.

– Мы поняли без перевода, – засмеялась Настенька и чокнулась со всеми своим пивом. – Нам польский понимать легко.

– Это так, – согласно кивнул головой Евгений Николаевич и продолжил свою мысль: – Видишь, Ежи, не всегда можно говорить, что вздумается. Учёные давно спорят о том, что такое демократия и что есть свобода. Ты свободен говорить обо мне, что хочешь, а я свободен не слушать тебя. Но как же нам тогда быть с нашей свободой? Вот тут и создаются условия жизни в обществе. Ведь слово «демократия» происходит от древнегреческих слов «демос» и «кратос», что означает «власть народа». Каждый народ составляет правила поведения, которым каждая отдельная личность, живущая в этом сообществе, обязана подчиняться. Так было испокон веков. То есть человек в обществе с самого рождения не может быть свободен от этого общества, отправил общежития. Хочешь быть совершенно свободным – уходи в пустыню или в лес, но и там придётся жить, как говорится, по законам джунглей, где сильный побеждает слабого.

Даже когда человек был ещё человекообразной обезьяной, он жил в стае, у которой был вожак. Ему следовало подчиняться. Такова была необходимость существования. Вожак был самым сильным, он первым защищал свою семью, он главенствовал и, стало быть, все были в его подчинении, то есть не были абсолютно свободными. Позже люди стали объединяться в племена и опять же у племени был вождь, чьи команды выполнялись беспрекословно, хотя, конечно, многое делалось, как хотелось, но и желаний тогда было очень мало.