Наставник

— О, про эту речку легенд немало сложили. Считается, что в ней живут духи, хорошие и плохие. Тут, понимаешь ли, вся жизнь на реке завязана, так что кого ж обожествлять, если не ее?

Я предпочел не расспрашивать дальше — человеческие легенды неизменно оказывались запутанными и нелогичными. Хотя в данном случае они могут быть в чем-то верны, уж очень странная река.

— Кстати о местных… Люди на нашем пути будут попадаться? — осведомилась Лита.

— Нет, не «кстати», местных здесь как раз нет. А вот другие приезжие… Могут, конечно, но вряд ли. Они не очень любят этот маршрут. Считается, что там, впереди, водятся анаконды.

— А они водятся?

— Угу. Но это кратчайший путь к Лене. Да и потом, я тут уже не раз плавал.

Я уже знал, что анаконда — это большая змея, вроде удава, только подводная. Перспектива встречи с ней меня не пугала — мою броню никакая змея не передавит. Плюс, змеи просто так, без причины, нападают только в человеческих фантазиях.

Тиа покончила с едой и начала убирать со стола. Лита, естественно, не бросилась помогать, а продолжила беседу:

— Вы хорошо знаете Леонида Островского?

— Нет, не то чтобы хорошо, но уж как-то знаю. Даже такой безумный отшельник, как он, нуждается в связи с внешним миром. Здешние земли богатые, но они не могут дать всего. Раз в неделю я навещаю его, привожу кое-что, он всегда щедро платит. Не знаю, откуда у него деньги, он вообще неразговорчивый.

— А где он живет?

— У него свой дом недалеко от берега. Раньше там была змеиная ферма, но ее давно забросили. Он отстроил развалюху, только-только закончил обустраиваться, ну а приехал он сюда, если мне не изменяет память, месяца полтора-два назад. До этого в городе жил.

— Он не говорил, зачем приехал?

— Говорю ж, он у нас не только экстравагантный, но и молчаливый. Да и дерганый какой-то. Ну да ладно, все мы не без саранчи в голове.

Тиа принесла поднос с шариками, сделанными из мякоти какого-то фрукта, и кувшинчик с жидким шоколадом. У Литы тут же радостно загорелись глаза… ну не дите ли?

Я сладкого не любил, но почему-то вспомнил про Штуковину. Надеюсь, она никого не отравит до моего возвращения! Она меня, конечно, раздражала, но не до такой степени, чтобы желать ей смерти.

— А вам Ленька кем приходится? — капитан решил, что ему пора задавать вопросы.

— Он друг отца моего хорошего друга, — отозвалась Лита, щедро поливая желтый шарик шоколадом.

— Фух, с первого прослушивания и не разберешься! Так значит, это не связано с вашей работой?

Ну конечно… его вроде как нанял Лименко, так что он должен знать о нашей работе. Как бы иначе ему объяснили мое присутствие?

— Нет. Цели у нас сугубо личные.

Вернее не скажешь.

— Ладно, ребятки, пойду к штурвалу. Пора останавливаться на ночь, уже слишком темно.

За столом осталась только Лита… ну и я, естественно. Мне нечего было там делать, но я решил составить компанию моей смотрительнице, потому что спать не хотел.

Зато она хотела. Литу путешествие утомило гораздо больше, чем меня — можно подумать, это ей пришлось несколько часов ехать в раскаленном котле!

Я проводил ее до спуска к каютам, но дальше не последовал — там для меня было тесновато. Спать мне предстояло на палубе, а пока я просто устроился на самом краю судна, опустив в воду ноги и хвост.

Ночь была теплая и, как мне показалось, более живая чем день. Днем жара заставляла всех прятаться, ночью же не было палящего солнца. Из зарослей слышался стрекот насекомых и отчаянные крики ночной птицы. Я не видел существенного движения, но чувствовал вокруг себя водоворот самых разных аур.

— Сынок, ты бы поосторожней, — капитан вышел на палубу, достал из кармана пачку сигарет. — В этих местах водятся пираньи.

— Знаю. Они уже минут пять пытаются отгрызть мне ноги.

Это было чистейшей правдой.

— Почему не отгонишь их?

— Лениво.

Человек удивленно моргнул единственным глазом, а потом засмеялся:

— Когда я говорил со Славкой Лименко, то думал, что он совсем заработался там на своих проектах. «Человек, который выглядит, как зверь» — так он тебя описал. Ха! Человек, который выглядит, как зверь — это я с похмелья. А ты… не знаю, что ты. Я бы и сам не смог описать тебя удачней. Просто понимаю, что ты такое, а сказать не могу.

— Жаль, я бы послушал.

— Куришь?

— Нет, я не настолько очеловечен.

Как и любое животное, я питал стойкое отвращение к табаку. На мою удачу, легкий теплый ветер относил дым далеко от меня.

Мы оба смотрели на темные берега. Я знал о них много, потому что умел чувствовать, он — потому что это его мир.

— Значит, это тропики? — тихо спросил я. Не знаю, почему тихо, так получилось.

— Это, друг мой, влажные экваториальные леса.

И зачем я спросил?

— Удивительное место… Странно, что здесь так мало людей. Они живут на скупых пустынных землях, зато полностью игнорируют идеальные условия.