Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру

На диаграмме был изображен большой шприц и приведена подробная статистика по заболеваемости. Вероятность заразиться гепатитом С от укола иглы была на порядок выше, чем вероятность заразиться ВИЧ.

– Мне неизвестно про гепатит, – сказал я. – Разумеется, я выясню.

– Кроме того, Мэтт, я настоятельно рекомендую тебе пройти курс постконтактной профилактики. Он отошел и вскоре вернулся с таблетками – теми самыми лекарствами, запутанные названия которых я повторял по дороге на работу в метро, чтобы произвести впечатление на Эшли. Трувада. Лопинавир. Ритонавир. Они напоминали имена злодеев из комиксов. Несколько минут спустя разговор с Бандерасом был окончен, и мы пожали друг другу руки, договорившись встретиться еще раз позже на неделе. Он сказал, что прогноз пока давать рано: возможно, со мной все будет в порядке, а возможно, и нет. Мне же не хотелось уходить, не получив ответа. Как я мог просто уйти?

Я был врачом и многое знал о болезнях и вирусах. Но когда это коснулось меня непосредственно, разум выдавал случайные обрывки, а полезная информация ускользала.

Покинув его кабинет, я стал представлять, как множество частиц вируса, словно сперматозоиды, устремляются вплавь по моей крови к лимфоузлам в подмышках, а оттуда мчатся к шее и паху. Начал ли уже ВИЧ создавать внутри меня свои копии? Или моя иммунная система его уничтожала? И как я смогу понять, что происходит в моем организме через день, неделю или месяц? Бандерас сказал, что никак. Мне оставалось лишь пить таблетки и ждать. Делать анализ крови, чтобы получить ответы, имело смысл не раньше чем через месяц.

Я старался думать о чем-нибудь другом – о чем угодно другом, – но ничего не выходило. Я представил, как священник проводит мне соборование, в то время как я корчусь в кровати. Затем всплыло изображение вируса в представлении художника из одного учебника. Вскоре у меня в голове начали плясать пузырьки с таблетками и шприцы. Информация, которая действительно имела значение, – научные факты о передаче вирусов – от меня почему-то ускользала. Ферменты, кровяные тельца, биохимические реакции… Все это внезапно заволокло туманом. Почему я не мог вспомнить то, что точно знал? Мне хотелось добиться ясности, однако единственное, что я мог без труда представить, – это большой вопросительный знак, мерцающий у меня над головой.

Я оказался в приемной, где доктор Шанель стояла столбом, сомкнув руки за спиной.

– Вам не нужно было меня ждать, – сказал я, тронутый тем, что она осталась. Я почувствовал облегчение.

– Мэтт, – сказала она, опустив голову. – Я тут поговорила с парой людей.

– Вы выглядите встревоженной, – внезапно сказал я. – В смысле еще более встревоженной. В чем дело?

– Я поговорила с одним из наших специалистов. Тебе нужно будет пойти со мной. Поговорим по дороге.

– Простите?

Она положила мне на плечо руку, случайно оцарапав ногтями. Это тактильное ощущение пробудило меня от спячки. Я снова ощутил всю реальность происходящего, отчего мне стало некомфортно.

– С тобой все будет в порядке, но все немного сложнее, чем мы думали.

Через меня пробежала волна неподдельного страха.

– Что бы он тебе ни дал для постконтактной профилактики ВИЧ, этого недостаточно. У Дэвида высокоустойчивый штамм, так что тебе понадобится расширенный курс медикаментов.

Ее губы продолжали двигаться, но я ничего не слышал. Мои мысли сосредоточились на горстке фактов, которые я узнал про ВИЧ в медицинской школе. Уколы иглами были редкостью, однако иногда случались. Кто-то провел исследование, и оказалось, что из шести тысяч уколов иглой с кровью ВИЧ-инфицированного заражение произошло только у двадцати человек. Я представил себя двадцать первым – а именно под таким номером я играл в своей старой бейсбольной команде. Я представил себе свитер, своеобразный знак позора, с изображением вируса спереди и моим именем сзади, который бы объявлял всему миру, что из-за собственной некомпетентности я заразился смертельно опасной болезнью.

Я всегда представлял ВИЧ-инфицированных отбросами общества, наркоманами, чуть ли не зомби. Однако это в основном обычные люди, и я мог оказаться в их числе.