Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру

В Гарварде аббревиатуры не приветствовались – мы запоминали полные термины. Поэтому, попав в поликлинику, где сокращали все, что можно и нельзя, я просто растерялся.

– Я скажу, что ее почки едва справляются и нужно подстраховаться.

– Неправильно! – Эшли изобразила звук гонга. – Никогда не говори «чтобы подстраховаться». Никогда, – она сделала большой глоток латте. – Помнишь лекции в медицинской школе по диализу?

– Смутно.

– Все можно свести к А-Э-И-Г-У, – она показала на мой нагрудный карман, и я достал ручку, чтобы записать. – «А». Ацидоз – у крови повышенная кислотность? Если да, нужен диализ. «Э». Электролиты. Если уровень электролитов сильно отклоняется от нормы…

Она показала на меня пальцем.

– Нужен диализ, – закончил я.

– Правильно. «И». Интоксикация – пациент употреблял что-то токсичное вроде самогона, или у него была передозировка чем-то вроде лития?

Диализ вечно вызывал у меня полную путаницу. Неужели все действительно было так просто?

– «Г». Гиперволемия. Наблюдается ли избыток жидкости в организме – а именно в легких?

Эшли напомнила мне своим подходом Байо, и я знал, что запомню ее объяснение навсегда. Дело в том, что сложные решения зачастую принимаются с использованием простых мнемонических правил. В Гарварде аббревиатуры не приветствовались – считалось, что информацией следует овладеть в совершенстве, прежде чем ее сокращать, – однако Эшли только что уместила в горстку букв содержание нескольких сбивающих с толку лекций по диализу.

Пока я писал, мой пейджер затрезвонил. Я посмотрел на него:

«СОРЕВНУЕМСЯ, КТО БЫСТРЕЕ ОТРАСТИТ УСЫ, ТЫ в ДЕЛЕ?»

Я отклонил пейджер в сторону, чтобы Эшли не увидела.

– «У». Уремия, – поспешно продолжила она. – Вот и все. А-Э-И-Г-У.

– Ух ты.

– На следующий год Эш уже в качестве подстраховки не будет, – сказала она, положив мне на плечо теплую руку, – республиканцы возьмут верх. Ты будешь сам по себе. Вместе с тем ты отлично справляешься. Просто попробуй немного расслабиться.

Я больше не чувствовал себя обузой, и Эшли не казалась мне раздраженной нянькой. Было ли дело в том, что я укололся той иглой? Или же в чем-то еще? Она знала, что я задерживался допоздна и приходил спозаранку, что я ревностно относился к своей работе и стремился стать хорошим врачом. Возможно, я и правда завоевал ее уважение. Или же ей просто было меня жалко. Мне хотелось понять, что поменялось, но я не знал, как об этом спросить.

– Ладно, – сказал я, вставая, – спасибо за эту информацию. Пора сразиться с Дре.

– Удачи.

– Какой-нибудь совет напоследок?

Она встала и всплеснула руками:

– Встань на колени, Мэтт, и преклонись.

– Серьезно?

– Не знаю. Что бы ты хотел услышать?

Эшли ушла, и я уставился на висевший на стене импрессионистский морской пейзаж, ломая голову. Как меня раньше уговаривали сделать то, что мне было не по нраву? На ум пришли запугивания, обман, спиртное и деньги – все, что было в данной ситуации неуместно. Я с радостью согласился принимать свои лекарства от ВИЧ, но сравнение было некорректным. Больше всего на свете я боялся прыгнуть с парашютом. Как кто-нибудь мог бы уговорить меня выпрыгнуть из самолета? Никак. Я бы и слушать не стал. Что бы сказал Дре Джим? Или Байо?

В голову пришла новая идея. Это было рискованно, между тем у меня было предчувствие, что идея может сработать, да и других вариантов уже не осталось. Несколько минут спустя я уже стоял у палаты Дре. Я одновременно постучал в дверь и открыл ее.

– Это ты, Эм? – спросила пациентка.

– Как вы всегда понимаете, что это я?

– По запаху, – сказала она, откинувшись назад в кровати.

– Серьезно? А что за запах? – я глянул на свои подмышки.

– Да шучу я! Просто удачная догадка.

Я присел на край ее кровати – так она была вынуждена слушать.

– Итак, – начал я, взяв ее за левую руку, – ты собиралась сказать, что снова будешь принимать свои лекарства.

Она слегка отдернула руку, но я ее не выпустил.

– Не-а.

– Пожалуйста.

– Нет, спасибо.

Удивительно, но и хороший врач может быть плохим пациентом. Даже понимая необходимость мер профилактики и лечения, не всегда их принимаешь.

Я еще не спрашивал, чего она так боится. Смерти? Вряд ли. Без лекарств она долго не протянет. Конечно, мне самому теперь приходилось иметь дело с поносом настолько сильным, что порой на туалетной бумаге оставались пятна крови, однако выбора у меня не было. Я попытался поставить себя на ее место, но что это дало? В ее положении я бы принимал таблетки.

– Помоги мне понять, что происходит.

– Я не поддаюсь на твои подкаты, Эм.