Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру

– Это что, такая фишка? – спросил я. – Просто говорить всем, что они справятся?

– Не-е.

– Правда?

Он улыбнулся и похлопал меня по спине:

– Ага, такая фишка.

Глава 26

На следующее утро я вышел из своей квартиры в Верхнем Вест-Сайде, встреченный серым небом с синевой, и направился в метро, мысленно прогоняя, что скажу Дре. Только об этом я и мог думать ночью, читая и перечитывая различные заметки, сделанные мной для себя в предыдущий день. Когда я накануне вернулся домой с работы, Хезер поняла, что мне нужно развеяться, и повела меня в индийский ресторан, куда можно приходить со своей выпивкой. Я же оказался не в состоянии говорить с ней о чем-либо, помимо больницы – своих пациентов, своих таблеток, – и скрючился пополам после первого глотка пива.

Вся жизнь вне больницы казалась мне заурядной и скучной, и только на работе происходили события, которые отражались на мне и моем сознании.

Собеседник из меня в эти дни был так себе. Я ковырял свою курицу тикка масала и смотрел в никуда, безуспешно пытаясь отделить профессиональную жизнь от личной. Я был поглощен мыслями о Дре и Бенни, а также о собственном состоянии здоровья. Хезер ежедневно (а порой и ежечасно) подбадривала меня, однако толку от этого было мало. Мы оба понимали, что статистика на моей стороне, но что, если я стану одним из немногих, кому не повезло? Закончив, мы упаковали остатки еды с собой, и вскоре я уже лежал, засыпая в кровати, вновь думая про Дре и бугорки на ее лице. Ей, как выяснилось в итоге, нужно было принимать девять разных лекарств, чего я надеялся в итоге постепенно добиться, причем чем скорее, тем лучше.

Сон у меня в ту ночь был беспокойный – в три часа утра я умял остатки индийской еды, а следующий час проверял свою почту, – но по дороге к метро, озаренный лучами восходящего над Ист-Ривер солнца, я осознал, что Эшли была права. Несмотря на свою показную неприветливость, Дре испытывала ко мне некую симпатию. Это было не совсем похоже на отношения Джима О’Коннела с его пациентами, но уже что-то. Это могло мне помочь продвинуться дальше. Запрыгнув в поезд до Вашингтон-Хайтс, я увлекся мыслью о том, как могу сделать карьеру, используя нестандартные методы работы с самыми трудными пациентами.

О, Маккарти – человек, который трогает лица. Подобно Патчу Адамсу, только еще более странный, он не для всех, однако в его подходе есть…

Туалетный душок остановки метро на 168-й улице – на этот раз сера и слюни – дал мне понять, что пора завязывать с мечтами. Зайдя в Туберкулифт, я опять подумал про киноэкран и свой любимый фильм «День сурка», в котором Билл Мюррей снова и снова переживает один и тот же день. Жизнь в медицинском центре Колумбийского университета, которая зачастую напоминала мне кино, шла полностью вразрез с этим фильмом. Я предпочитал думать, что это к лучшему. Все, с чем я имел дело вне больницы, напротив, казалось весьма заурядным. Когда у нас с Хезер была возможность поесть, мы ели; когда была возможность поспать, мы спали. Когда было настроение, мы смотрели одну за другой серии «Остаться в живых». Мой случайный укол иглой, однако, перевернул все с ног на голову. За ужином я частенько сидел молча, кивая в ответ, либо таращился в стену, пытаясь восстановить физическую и психическую энергию, необходимую мне для преодоления трудностей на работе, при этом обдумывая свое неопределенное будущее и малоприятные перспективы.

На самом деле все было не так уж плохо. Состояние Бенни стабилизировалось – ожидалось, что за следующие сутки его удастся отключить от ИВЛ, когда из легких будет полностью удалена жидкость, – а Эшли похвалила меня при докторе Шанель за то, что я уговорил Дре принять добавку с магнием. Это были незначительные победы, но от них можно было отталкиваться.

– Две таблетки, – повторял я про себя снова и снова, приближаясь к больнице. – Я знаю, ты сможешь, Дре.

Я вышел из лифта и направился прямиком к ее палате. Постучался в дверь и позвал ее по имени, но ответа не последовало.

– Это Эм, – громко сказал я, открыв дверь. Внутри было пусто. – Дре?

Я нахмурился, не понимая, куда она могла подеваться. Пациентов частенько забирали с этажа на КТ или рентген, правда, я ничего такого не назначал. Пока я смотрел на пустую кровать, медсестра закатила в палату седую пожилую женщину.

– А где Дре? – спросил я.

Медсестра покачала головой:

– Кто?

– Женщина, что вчера была в этой палате, – пациентов по разным причинам иногда переводили в другие палаты. – Такая маленькая темнокожая женщина, – сказал я, подбоченившись.

– Ах, – ответила сестра, помогая пациентке лечь в кровать. – Ушла.

– Понятно. Куда? – времени до обхода пациентов оставалось немного, а с Дре ничего быстро не бывало.

– Она ушла, понимаете?

– Что?

– Прямо посреди ночи.

– Что? Как?

– Собрала вещи и ушла.

– Она же слепая. Она не может просто уйти.

– Просто собрала вещи посреди ночи и ушла.

Я покачал головой:

– Это невозможно.