Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру

Моя тридцатичасовая смена подходила к концу, и мозг начинал отключаться. Еще чуть-чуть, и я уже буду плохо видеть и соображать. Мне не хотелось с ним встречаться.

– А мы не можем обсудить это по телефону? – спросил я. – Просто я сегодня после дежурства, и у нас до полудня будет обход.

– Приходи ко мне в кабинет сразу же после обхода.

Я ума не мог приложить, что ему могло от меня понадобиться, о чем нельзя было сказать по телефону или в письме. В чем бы ни было дело, ничего хорошего наш разговор не предвещал, а я был совершенно не в настроении слушать дурные вести.

В больницу в любой момент может поступить пациент из другой страны, и для общения с ним есть переводчик – ему можно позвонить в любой момент прямо из палаты.

Вскоре после полудня я приплелся в обшитый деревянными панелями кабинет доктора Филипса. На его столе стояла орхидея, а стена, как принято, была увешана дипломами. У него были седые волосы и длинный широкий нос.

Он усадил меня в большое кресло из коричневой кожи, в то время как сам остался стоять за своим письменным столом.

– Доктор Маккарти, – сказал он, – благодарю вас за то, что согласились встретиться лично.

– Разумеется. Рад наконец с вами познако…

– Вы ухаживаете за миссис Барросо, – сказал он, всплеснув руками. – Я уже давно ее знаю. Очень давно.

– Да, – я поспешил вспомнить последнюю информацию по пациентке. – Вроде как у нее все хорошо. Через несколько дней, наверное, уже можно будет выписать.

– Скажите мне, доктор Маккарти, что происходит с жизненными показателями, когда пациент испытывает боль?

Так об этом нельзя было спросить по телефону? Глаза были тяжелыми, а в животе ныло от боли. Пора было принимать очередную дозу таблеток. Почему он делает это со мной?

– Пульс и давление увеличиваются, – сказал я. – Хотя, уверен, бывают и исключения.

Он закивал:

– А теперь скажите мне, дали ли относительно непримечательные жизненные показатели вам какое-либо представление о том, испытывает ли миссис Барросо боль?

Казалось, что это вопрос с подвохом. Мне вспомнился разговор с доктором Сотскоттом про Гладстона. В шее закололо.

– Не особо.

Он сел и нахмурился:

– Доктор Маккарти, миссис Барросо несколько дней была в агонии. Она мучилась, – он покачал головой и пристально на меня посмотрел. – И все это из-за вас.

Внезапно усталость как рукой сняло. Каждая мышца в теле напряглась.

– Что?

– Я попросил вас прийти в мой кабинет, потому что хотел услышать объяснение. Я хочу услышать от вас, почему так произошло.

Я покачал головой и выпрямился в кресле. Слова сами посыпались из моего рта:

– Каждый день я спрашивал ее: «Тьенес долор?» Вам больно? И каждый день она отвечала, что нет. Каждый божий день. Я впервые слышу, что ей было больно.

Он облокотился на стол и насупился:

– А вы использовали переводчика?

– Нет, не использовал. Я спрашивал у нее по-испански, больно ей или нет, и она отвечала, что нет.

Он покачал головой.

– Я спрашивал ее каждый день, – настаивал я, понимая, что говорю слишком быстро, словно оправдываюсь. Я попробовал говорить медленнее, но ничего не вышло. – Медсестры спрашивали ее каждую смену. Если бы она сказала, что ей больно, они бы мне написали на пейджер. Но сообщений не было.

Он покачал головой:

– Она страдала.

Про одного ли пациента мы говорим?

– Видимо, я что-то упускаю.

– Действительно.

Это была какая-то бессмыслица.

– Я ношусь по всей больнице, и никто мне ни разу не написал, что…

– А вам не приходило в голову, что вы могли неправильно подобрать слова? Что вы задавали не тот вопрос?

Я замешкался:

– Честно говоря, нет.

– Если бы вы удосужились обратиться к переводчику, то поняли бы, что она в агонии.

Удосужиться? Он что, обвинял меня в халатности?

– Я очень сожалею об этом, однако не знаю, что сказать.

– Извинитесь. И пользуйтесь переводчиком.

Я смотрел на свои ботинки, пытаясь осмыслить этот разговор. Из-за недосыпа я уже толком не соображал, хотя это было тут ни при чем.

– Мне ужасно жаль, но она никому не говорила, что мучается. И я не могу постоянно таскать за собой переводчика.

Он стиснул зубы:

– Она сказала об этом мне. К тому же вы можете связаться с переводчиком по телефону из любой палаты, – он написал на карточке телефонный номер и протянул ее мне: – Используйте это.

Я посмотрел на номер и попытался уложить происходящее у себя в голове. Сделал глубокий вдох.

– Хорошо.

Он закрыл глаза и вздохнул:

– Это все. Это все, что я хотел сказать. Я дам вам еще один шанс все исправить.

А потом что? Я побоялся спросить.

Глава 28