Настройщик

На берегу их встречал капитан Тревор Нэш-Бернэм, который изначально должен был ожидать Эдгара в Рангуне и которого тот знал как автора нескольких сообщений по поводу майора медицинской службы Кэррола. В сообщениях были подробные описания Мандалая, реки, запутанных тропок к лагерю Кэррола. Эдгар втайне мечтал наконец увидеться с Нэш-Бернэмом, потому что большинство бюрократов, с которыми ему пришлось общаться после происшествия на охоте, совершенно не впечатлили его; его поражало, как можно оставаться настолько скучными в окружении столь удивительных красок. Ступив на берег, он вспомнил, как в Рангуне, посреди административного безумия, поднявшегося после выстрела, он шел домой после встречи с представителем Департамента сельских дел. По пути попалась толпа людей, пытавшихся оттащить тело курильщика опиума, который заснул под телегой и был раздавлен, когда лошади двинулись вперед. Человек кричал низким, леденящим криком, пока группа торговцев пыталась попеременно то уговорить лошадей сдвинуться, то поднять телегу. Эдгару стало дурно, но служащий, сопровождавший его, даже не прервал своего монолога о сборе квитанций на продажу древесины в разных районах колонии. Когда Эдгар спросил, где можно найти помощь, этот человек шокировал его не тем, что ответил “Зачем?”, что было бы предсказуемой бесчувственностью, а словами “Для кого?”, которые Эдгар едва смог расслышать из-за крика пострадавшего.

Стоя теперь на городской набережной, он встряхнулся. Пока капитан читал письмо из Военного министерства, подробные инструкции о поставках и графиках, Эдгар изучал лицо человека, написавшего об Иравади: “Сверкающая змея, которая уносит прочь наши мечты только для того, чтобы принести с гор, полных драгоценными каменьями, новые”. Это был крепко сбитый человек с широким лбом, если он говорил слишком быстро, то начинал задыхаться, что производило впечатление поразительного контраста с образом молодого и подтянутого капитана Далтона. Для официального брифинга это был несколько странный момент. Эдгар взглянул на свои карманные часы, подарок, который сделала ему Катерина накануне отъезда. Было четыре, и только теперь он вспомнил, что часы заржавели и остановились уже через три дня после того, как он прибыл в Рангун, и теперь, как он в шутку написал Катерине, показывали верное время лишь дважды в сутки, хотя он продолжал носить их “ради произведения впечатления”. Сейчас он, немного удивившись собственным мыслям, вспомнил о лондонской рекламе: “Самый своевременный подарок к Рождеству – качественные наручные часы Робинсона”…

Река начинала оживать, появились вереницы торговцев, тянущиеся от дороги к воде. Они сели в поданный экипаж и направились в город. Центр Мандалая, как заметит Эдгар в своем следующем письме домой, был примерно в двух милях от Иравади; столицу перенесли из Амарапуры, что стояла на реке, когда король пожелал устроиться подальше от шума иностранных пароходов.

Дорога была темной и с глубокими колеями. Из окна Эдгар мог видеть фигуры идущих мимо людей и животных, пока стекла не стали совсем мутными от конденсата. Нэш-Бернэм привстал и вытер их носовым платком.

К тому времени, как экипаж въехал в город, солнце уже вставало. Улицы были заполнены людом. Они добрались до базара. К окнам прижимались ладони, заглядывали лица. Носильщик с двумя мешками специй, подвешенных к шесту, увернулся от экипажа, мешки развернулись, один слегка задел окно, осыпав стекло порошком карри, и в лучах восходящего солнца оно обратилось в золото.

Пока они продвигались по улицам, Эдгар пытался представить свое местоположение на карте Мандалая, которую он изучал на пароходе. Но быстро запутался и позволил себе отдаться ощущению прибытия – догадкам и предположениям, которые сопровождают знакомство с новым домом.

Они проехали мимо швей, сидевших за столиками прямо посреди дороги, продавцов бетеля – с подносами колотых орехов и половинок лаймов, точильщиков ножей, продавцов вставных челюстей и священных иконок, сандала, всевозможных зеркал, сушеной рыбы и крабов, риса, пасхоу, солнечных зонтиков. Время от времени капитан указывал на что-то у дороги, на знаменитую гробницу, на правительственное учреждение.

Наконец экипаж остановился перед небольшим, ничем не примечательным коттеджем.

– Ваше временное жилище, мистер Дрейк, – сказал капитан. – Обычно мы селим наших гостей в казармах в Мандалайском дворце, но лучше, если вы пока останетесь здесь. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Сегодня у нас ланч в резиденции комиссара Северного отдела – особый прием в честь присоединения Мандалая. Я пришлю за вами в полдень.