Натюрморт с усами

Трофейный олень, привязанный к подоконнику, был дьявольски тяжёлым, и, чтобы освободить руки, я приторочил к поясу зайца и связку дроздов-рябинников, прихваченную мимоходом, пока вытравлялась верёвка. С оленем мне пришлось трудновато, но я висел уже совсем низко. Ещё один рывок — и я, придерживая оленя за ноги, угодил рогами в стекло на первом этаже. Это меня несколько встревожило, и нечеловеческим усилием, поджав ногу, на которой висел, я немного подтянулся вверх, чтобы услыхавшие стук нэ увидали меня из окна. Во время этих манипуляций отвязались и упали дрозды, но в окошко как будто никто не выглядывал. Немного погодя верёвка мягко опустила меня на тротуар возле дома.

Говорят, что неодушевлённые предметы коварны, а я вот ничего более доброжелательного, чем эта верёвка, в жизни не видывал. Но дроздов не было. Были олень и заяц, а дрозды исчезли, словно вдруг ожили и улетели. Согласитесь, дорогие граждане, что в этом было нечто поразительное.

Но это ещё не всё. Когда я, промёрзший до костей, зашёл на лестничную клетку малость обогреться, оставленный на улице олень тоже ожил и таинственным образом исчез. Его уже не было, когда я вернулся.

У меня остался только заяц, притороченный к моему поясу.

Должен признаться, что я малость предаюсь мистике с той ночи, когда Сверхъестественная Инстанция, столь щедро вознаградив меня, потребовала затем вернуть часть своих даров. Впрочем, она оставила мне самое ценное — жизнь, и самое вкусное — зайца, жаркое из которого, как всем известно, со свёклой и под белым соусом — пальчики оближешь!

РАССКАЗ ПОЧТАЛЬОНА

В тот новогодний вечер я прибыл на улицу Краняка и Дивалевича, 18, чтобы принести свои новогодние поздравления жиличкам лестничной клетки «С» корпуса № 5. Быть может, вас удивит, почему именно жиличкам? Дело в том, что на лестничной клетке «С» проживают соломенные вдовы членов некой артели, которые благодаря своим незаконным действиям были лишены свободы передвижения на срок от пяти до восьми лет.

В том, что несчастные женщины не пали духом после этого удара, немалая заслуга принадлежит и мне. А именно — я не скупился, вручая корреспонденцию, на выражения горячего сочувствия, а сердце у меня, надо сказать, нежное, сложение богатырское, собой недурён и обхождения деликатного. В разговоре то тут, то там блесну остроумием, так что и развлеку, и заинтригую, и атмосферу создам соответственную.

Поздравлять в тот вечер я начал с десятого этажа, то есть, если ради упрощения повествования пронумеровать моих адресаток, с Десятки, которая отнюдь не была старой развалиной… (Как уже упоминалось, я мастак по части юмора.) Ну и, как это бывает: «С Новым годом, с новым счастьем!..» Чмок ручку, чмок в щёчку и чем дальше, тем всё сердечнее… И оглянуться не успел, как уже надо было спускаться ниже этажом.

Девятки дома не застал. Восьмёрка была. И опять: «С Новым годом, с новым счастьем!.. А главное, здоровья и т. д.». Но вдруг очаровательная Восьмёрка глянула в окно, да как вскрикнет. Всё настроение вдребезги. Судите сами: какой-то тип за окном болтается, вероятно, с верхнего этажа свесился. Восьмёрка быстро задёрнула занавеску, а я, обескураженный, покинул её чертоги. К чему только не приводит праздное любопытство! С риском для жизни повиснуть вниз головой только для того, чтобы посмотреть, что делается этажом ниже!

Признаюсь, что этот инцидент несколько выбил меня из колеи и на нескольких последующих этажах я приносил новогодние поздравления совсем не так, как адресатки, особенно Пятёрка и Четвёрка, этого заслуживали. И только тёплый приём, оказанный мне на первом этаже, рассеял неприятные впечатления с восьмого этажа. И мои новогодние пожелания были бы, несомненно, наиболее горячими, если бы не внезапный стук в окно, раздавшийся ни с того ни с сего совершенно не ко времени. С тихим возгласом «муж!» адресатка вырвалась из моих новогодних объятий и грохнулась без чувств.

Встревоженный не на шутку, я подбежал к окну и откинул занавеску. Действительно, за стеклом мелькнуло нечто напоминающее очертание рогов, но это, конечно, был только мираж, ибо, когда я открыл окно и выглянул наружу, там никого не оказалось. Но тут же я почувствовал, словно кто-то набросил мне на шею боа, тяжёлое боа из перьев. Я попятился и увидал, что это связка великолепных дроздов.

Снова выглянул — никого. Закрыл окно и принялся лихорадочно обдумывать это необычайное происшествие.

Дроздов было ровно столько, сколько я принёс новогодних поздравлений на лестничной клетке «С». Я взглянул на распростёртую в обмороке хозяйку дома. В любую минуту она могла очнуться, и тогда было бы неудобно не поделиться с ней моим таинственным трофеем. Нет, чувства, которое я к ней питал, не были столь сильны! Я выбежал на цыпочках и помчался домой с такой прытью, словно дрозды отдали мне свои крылья.