Нация прозака

Восьмого декабря 1992 года в научном разделе the New York Times появилась статья под заголовком «Растущая цена современности: депрессия». Она рассказывает об опубликованном журналом Американской медицинской ассоциации отчете, где приводятся результаты долгосрочного международного и межпоколенческого исследования депрессии. Главное открытие: у людей, родившихся после 1955 года, в три раза больше шансов пострадать от депрессии, чем у их дедушек и бабушек. Оказывается, если говорить об американцах, рожденных до 1905 года[370], лишь 1 % из них пережил эпизод депрессии до 75 лет, в то время как среди рожденных после 1955 года 6 % испытали депрессию до 24 лет. Похоже, что это глобальный тренд, и исследования, которые проводятся в Италии, Германии, Тайване, Ливане, Канаде, Франции, Новой Зеландии, дают схожие цифры. И хотя считается, что у женщин вероятность депрессии в 2 или 3 раза выше, чем у мужчин, статья приходит к выводу, что «разрыв в количестве случаев депрессии у мужчин и женщин становится меньше у представителей молодых поколений, и существует риск, что статистика по молодым мужчинам может сравняться с количеством заболеваний у женщин». В конце статья признает, что возросшие показатели депрессии могут частично объясняться тем, что мы стали более открыто говорить об этой проблеме, но статистика настолько тревожна, что эксперты не думают, что дело лишь в публичной честности.

Тем временем, судя по историям отовсюду, многие переживают настоящую депрессию или, во всяком случае, им так кажется. И многие думают, что прозак – правильный ответ. Все мы слышали истории о грабителе, который не тронул компьютер, видеомагнитофон и стереоаппаратуру, но сбежал с банкой прозака, а может, вы, как и я, попадали в неприятнейшую ситуацию, когда сидишь на заднем сиденье такси, а водитель признается, что несколько месяцев назад пытался покончить с собой с помощью сотни таблеток валиума и стакана виски, но теперь он принимает прозак, и жизнь не могла бы быть лучше. Может, вы узнаете, что слесарь, работающий в вашем доме, принимает прозак, что ваш гинеколог принимает прозак, что ваш босс принимает прозак, что ваша мама тоже принимает прозак и, возможно, даже бабушка. Даже если прозак каким-нибудь образом не просочился в вашу личную жизнь, многие известные и неизвестные люди признавались в том, что принимают его. Гэри Харт какое-то время принимал прозак, Джим Баккер тоже пробовал, Розанна Арнольд сидит на нем, Джеффри Дамер[371] только что слез.

Как такое вообще может быть – что столько людей несчастны?

Я знаю, что некоторых такие штуки забавляют. Они записываются в группы двенадцати шагов, чтобы найти других людей, которые борются с теми же демонами: алкоголизмом, наркоманией, пищевыми расстройствами и кучей других воображаемых болезней, вроде чрезмерного шопинга, влюбленностей или секса[372]. Но, мне кажется, что в мире, где в ходу все эти таблетки, где они насыщают атмосферу, подобно распространяющемуся вирусу, или негативной информации, или злым сплетням, что-то не так. Я не могу утверждать этого с точностью, что это так, но, мне кажется, далеко не все пришли к прозаку такой же сложной и извилистой дорогой, как я. Сейчас многие врачи общей практики, не задумываясь, выписывают своим пациентам прозак. В 1993 году исследователи из Rand Corporation[373] обнаружили, что больше половины опрошенных терапевтов ставили печать на рецепте, поговорив со своими пациентами менее 3 минут. Иногда во мне вспыхивает ненависть к легкости, с которой врачи теперь прибегают к этому трюку. К тому времени, когда меня посадили на прозак, я испробовала все возможное и невозможное, мой мозг был сожжен и притуплен кучей других лекарств, я провела больше десяти лет в состоянии клинического отчаяния. А сегодня прозак превратился в панацею по запросу.