Национальность – одессит (СИ)

Я взял бокал шампанского у официанта в белом парике, красной ливрее и белых панталонах, и встал у стены, чисто по-научному исследуя эту ярмарку тщеславия. В отличие от жены, мне от них ничего не надо, даже внимания, поэтому и не суетился. Меня тоже разглядывали ненавязчиво. Я новый фаворит новой метлы в довольно высоком для своего возраста чине. Чем черт, то есть градоначальник, не шутит! Завтра запросто могу занять кабинет кого-нибудь из них. Надо присмотреться, найти слабое место.

Этим мелким интриганам даже в голову не приходит, что более ушлые игроки, англосаксы, уже сколотили Тройственный союз с Россией и Францией, чтобы натравить их на усиливающегося конкурента Германию и одним махом ослабить и врага, и союзников. Через пять лет от всего, в чем и ради чего они жили, накроет военно-политическое цунами и утащит за собой на дно, выкинув потом на разные берега, кого живым, а кого не очень.

Не то, чтобы я переоценивал императорскую Россию, не видел изъянов, которых было слишком много даже для такой большой страны, но это пока что лучшая ее версия из тех, в каких я успел побывать. Может быть, я тоже во время скитаний по эпохам (или родился таким?) стал манкуртом, человеком будущего, как уверяли в двадцать первом веке, который вне семьи, национальности, страны, религии — чистейший индивидуалист, думающий только о себе, конечная точка развития, после чего устремившая резко вверх гипербола должна рухнуть к горизонтальной оси, к небольшой сплоченной стае-семье, выживающей охотой и собирательством, где абсолютно всё общее. Именно поэтому переходное положение России на пути к чистейшему капитализму устраивает меня больше всего. Умному человеку сейчас не надо подаваться в подлецы или бандиты, чтобы нормально устроиться. Здесь всё еще строго блюдется такое абстрактное и потому хрупкое понятие, как честь, поэтому высший и средний классы живут очень хорошо, да и низший, кто умеет работать и не пьянствует, тоже. Скоро Россия сделает рывок в сторону индивидуализма, отказавшись от собственности, национальности, религии и даже самой себя, точнее, подменив эти понятия суррогатами — и окажется на противоположной стороне, где все будут неразличимыми частичками большого стада, одинаково бедными и бесправными, нахваливающими то, чего не имеют, и даже господа станут рабами своих рабов.

142

Через три дня после Пасхи я досрочно окончил курс обучения в Одесской школе воздухоплавания, сдав выпускной экзамен — самостоятельно взлетел на «Антуанетт-семь», поднялся на высоту метров пятьсот, после чего сделал «восьмерку» и, медленно снижаясь, три большие «коробочки», а потом благополучно и плавно приземлился, пробыв в воздухе тридцать четыре минуты. В сортир не побежал, потому что в двигателе использовалось масло, изготовленное из мазута по технологии, разработанной мной, если так можно назвать воспоминания о будущем.

Я задумался над этой проблемой сразу, когда столкнулся с ней. У касторового был еще один, более значимый недостаток — загрязняло движок нагаром и смолистыми отложениями, из-за этого приходилось через каждые восемь-десять часов полета разбирать и чистить двигатель. Я уговорил компаньонов соорудить на заводе небольшую установку по вакуумной дистилляции мазута. Сырья оставалось много на нефтеперегонных заводах, как малоиспользуемого остатка. В итоге мы из мазута получали моторное масло и гудрон. Последний использовался для изготовления асфальта, облагородив внутренний двор и прилегающие улицы. Моторное масло очищали концентрированной серной кислотой, остатки которой нейтрализовали щелочью. В результате получалось чистенькое, янтарного цвета, достаточно вязкое и при этом намного меньше загрязнявшее двигатель. Стали использовать его на своих судах и продавать в аэроклуб со значительной скидкой, чем облегчали жизнь мотористов в разы. Они с тех пор сперва делали для меня, а потом для остальных учеников. Зато с владельцев автомобилей и мотоциклов, которые быстро оценили новый продукт, мы драли три шкуры, компенсируя предыдущие потери.

Заодно я послал статью со схемой установки и описанием процесса изготовления моторного масла в «Журнал Русского физико-химического общества». Главный редактор Фаворский сообщил письмом, что статья очень интересная и полезная для общества, поэтому будет опубликована в майском номере. Еще он поинтересовался, не ли у меня желания перейти в Санкт-Петербургский университет, когда на отделении химии появится свободная вакансия ординарного профессора? О таком предложении мечтают многие, даже ординарные профессора из других высших учебных заведений. Если бы не знал, что через два года начнется Первая мировая война, принял бы предложение с криком «ура!». Я написал, что это большая честь для меня, но сырой и холодный климат столицы вреден для моего здоровья. Такой отказ уж точно не сочтут обидным.