Национальность – одессит (СИ)

Рукоять была тугая. Наверное, специально сделали такой, чтобы не совершали резких движений. На самолете, как и на судне, между поворотом руля и началом действия есть временной лаг, к которому надо привыкнуть. Неопытные, не заметив мгновенную реакцию, продолжают перекладывать руль, а потом, поняв ошибку, в обратную сторону так же круто, совершая вторую. У меня был навык, поэтому медленно снизился, поднялся, снизился. Мы закончили полет по кругу, направились в сторону «аэродрома». Инструктор, протерев за это время очки, дал понять, что дальше сам, повел аэроплан на посадку. Сели сравнительно мягко, хотя рессор на шасси нет, подпрыгнув пару раз. Аэроплан, теряя скорость, потому что обороты были сбавлены до минимума, покатился к брезентовому ангару, где стояли зрители.

Полет бы коротким, касторка не успела накопить нужный эффект, поэтому оба, выбравшись из кабины, не рванули к деревянной будке сортира.

— Как слетали? — спросил подполковник Стаматьев.

— Нормально. Видно, что не первый раз, имеет навыки, — доложил пилот Хиони.

— Это хорошо! — похвалил начальник школы.

Вернувшись домой, я написал под своим именем восторженную статью о полете на аэроплане, как будто это первый в моей жизни. Впрочем, на таком примитиве, действительно, раньше не летал.

141

В начале февраля я вернулся к преподаванию в Одесских высших женских педагогических курсах, потому что приват-доцент неосмотрительно пожалел и откликнулся на домогательства несчастной некрасивой курсистки, но жениться, подлец, не захотел. Мамаши девицы пришла к директору и… с начала февраля общую химию опять преподаю я. Директор Богоявленский на этот раз вздохнул облегченно.

— Ваша супруга была прилежной, воспитанной курсисткой, — объяснил он.

Не стал его разубеждать, посвящать в семенную хронику.

Девицы не приставали ко мне. Может, потому, что знали, на ком женат, может, считали, что у меня и без них хватает воздыхательниц, потому что богат и еще пилот. Статьи в газете «Одесские новости» о воздухоплавательной школе сделали меня популярным во всем городе. Даже новый градоначальник Иван Васильевич Сосновский соизволил прислать мне приглашение на пасхальный обед в воскресенье двадцать пятого марта.

Мы познакомились на строительстве новой воздухоплавательной школы. Артур Антонович Анатра в январе частично выкупил, частично получил в дар от города по распоряжению императора Николая Второго большой участок земли рядом со стрельбищем, которое я посещал по выходным, и начал строить там каменные ангары, учебные и жилые здания, каменно-деревянную смотровую вышку пятнадцатиметровой высоты. Аэродрому дали название «Школьный» в честь воздухоплавательной школы. Насколько я помню, он сохранится, и рядом будет жилой микрорайон с таким же названием. В начале марта туда перегнали два аэроплана «антуанетт-7», на которых к тому времени летал и я. Сорокачетырехлетний градоначальник Сосновский, приехавший посмотреть, как идут дела, был высок ростом и крепок телом, с бравыми, гусарскими усами, и в мундире чиновника смотрелся кадровым военным, хотя закончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Впечатление немного портили пенсне и странная походка. Сосновский болен радикулитом, поэтому и оставил пост архангельского губернатора, перевелся с понижением в Одессу, чтобы лечиться грязями в Куяльнике.

Вероник сразу начала подготовку к визиту, заказав новое платье, шляпу и туфли. Все эти дни я скрывался в кабинете, чтобы не слышать жалобы на бестолковую портниху, шляпницу, сапожника. Все трое счастливо улыбались, когда я приехал оплачивать работу.

Метров за сто до двухэтажного дома градоначальника на Дерибасовской уже стояли кареты, ожидавшие отправившихся на поклон господ. Павлин высадил нас напротив парадного входа, который охраняли два полицейских при карабинах и шашках, и отправился искать свободное место.

В вестибюле слуги приняли верхнюю одежду, а потом мажордом в белом парике, ярко-красной с золотом ливрее и белых, обтягивающих панталонах спросил мое имя и должность и, открыв дверь в гостиную, громко объявил:

— Коллежский советник, экстраординарный профессор (имярек) с супругой!

Мы троекратно полобызались с градоначальником и его супругой Любовью Семеновной, приятной женщиной, довольно рослой, крупноватой для своего пола, одетой в фиолетовое платье с красными треугольными вставками спереди, одна до пояса, а вторая ниже, соприкасавшимися острыми углами, которая была на четырнадцать лет моложе и при этом во втором браке. Он сообщил жене, что я еще и будущий пилот, после чего Любовь Семеновна простила мне красавицу-жену. Мы отправились дальше, к гостям, разодетым в мундиры с орденами и обвешанным драгоценностями, целуясь, с кем попало. Правда, чаще прикладывались к розовым щечкам моей жены, которая прямо таки лучилась от счастья, что попала в высший свет города.