Национальный предрассудок. Эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

как бы мне хотелось суметь быть счастливым без тебя! Придумала бы такое средство! С каждым часом я думаю о тебе все больше и больше, все остальное для меня – пустой звук. Ехать в Италию для меня немыслимо: я не могу оставить тебя и вздохну спокойно, только если судьбе угодно будет соединить нас навечно. Но не буду больше об этом: человек здоровый вроде тебя не в состоянии постичь те муки, какие переживаю я. На какой остров тебе предлагают уплыть твои друзья? Я бы с радостью отправился туда с тобой вдвоем, но переносить злословие и подначки новых колонистов, которые едут единственно, чтобы развлечься, выше моих сил. Вчера был у меня мистер Дилк[320]: удовольствие, которое он мне доставил, несопоставимо с причиненной болью. Никогда уже более не смогу я быть в обществе тех, с кем когда-то встречался в Элм-коттедж и в Вентворт-плейс. Последние два года дались мне нелегко. Если мне не дано жить с тобой – буду жить один. До тех пор пока мы находимся в разлуке, здоровье мое вряд ли поправится. И все же видеть тебя мне тяжело: после ослепительной вспышки света вновь погружаться в могильный мрак выше моих сил. Сейчас я не так несчастлив, как был бы, если б увидел тебя вчера. Счастье с тобой кажется мне неосуществимым! Оно требует более счастливой звезды, чем моя, – а потому несбыточно. Вкладываю в конверт отрывок из одного твоего письма – мне хочется, чтобы ты его немного изменила; я хочу (если ты не против), чтобы слова стали более теплыми. Если здоровье позволит, напишу стихотворение: оно уже у меня в голове и будет служить утешением тем, кто оказался в моем положении. В нем я опишу такого же, как я, влюбленного и живущую на свободе, как ты. Шекспир всегда находит нужные слова. Когда Гамлет говорит Офелии: «Ступай в монастырь»[321], его сердце сжимается в такой же тоске, как и мое. Право же, хочется со всем разом покончить – хочется умереть. Я до смерти устал от жестокого мира, с которым ты обмениваешься улыбками. Мужчин и женщин я ненавижу с каждым днем все больше и больше. В будущем я вижу одни тернии; где бы я ни был следующей зимой – в Италии или в могиле, – с тобой рядом будет находиться Браун, который ведет себя непотребно[322]. Никаких перспектив я не вижу. Представь, что я в Риме: буду всякий час, где бы я ни был, смотреть на тебя, словно в волшебное зеркало. Нет, ты должна вселить в мое сердце веру в человека. Мне ее не хватает: мир слишком со мной жесток. Хорошо, что есть на свете такая вещь, как могила, – только в ней я обрету покой. В любом случае приятно будет никогда больше не видеть ни Дилка, ни Брауна, ни их друзей. Если Бог не даст мне заключить тебя в объятия, пусть тогда меня поразит гром.

Да благословит тебя Бог.

ДК

Чарльз Диккенс (1812–1870)

Очерк «Современная наука поимки воров» Диккенс опубликовал в своем журнале «Домашнее чтение» № 16 от 13 июля 1850 года; в этом очерке впервые появляется полицейский детектив сержант Уитчем.

Современная наука поимки воров

Если воровство – это искусство (а кто станет отрицать, что наиболее утонченные методы сей благородной профессии заслуживают именоваться изящным искусством), то поимка воров – наука. И то сказать, для овладения многотрудным ремеслом поимки воров потребуется недюжинная изобретательность вора, его умение разбираться в людях, все его мужество, все его хладнокровие и владение собой, его незаурядная способность читать мысли по выражению лица; вся его несравненная ловкость рук, весь его богатый жизненный опыт и умение им в любую минуту воспользоваться; все его многообразное искусство менять в случае необходимости свою внешность, равно как и умение достоверно изобразить самое подлинное душевное страдание, а также долготерпение, чистосердечие и прямоту.

В случае, если какой-нибудь оборванец залезет на улице к вам в карман или неловкий «гастролер» умыкнет у вас часы, да так неумело, что вы в тот же миг обнаружите пропажу, – любому рядовому в любом из семнадцати подразделений лондонской полиции не составит труда мгновенно отреагировать на ваши истошные крики «Держи вора!». Однако для поимки мошенников изобретательных, таких, кто не крадет, а, подольстившись, выуживает у вас деньги; кто обводит вас вокруг пальца на голубом глазу, кто успевает обчистить вашу кладовую, покуда ваш слуга спускается в нее по лестнице; кто воздвигает внушительные склады и «освобождает» респектабельные фирмы от солидных партий товара, кто обкрадывает нуждающихся или ведущих рассеянный образ жизни молодых людей, – для поимки и наказания таких незаурядных плутов понадобятся полицейские рангом повыше.