Читаем Натурщица полностью

Виктор. Меня Денис заставил. Когда умер отец было все точно так же. Я бросил старшего брата и не помог в трудные дни. Ему пришлось тащить нас обоих. И сейчас… Он не бросил меня. А я бросил Дениса. И бросил Павла. В последний раз я не имел права бросить его, как бы ни было плохо. Но я сделал это!

Мартина. Главное, что ты был Павлу настоящей семьей.

Виктор. Не надо…


Виктор уходит. Мартина подходит к окну. Начинает звучать музыка.


Мартина(Слышит за окном музыку). А вот и праздник… Посмотри, как выселятся люди, как рады они и счастливы, а в моей душе лишь тоска. Разве я могла знать, что потерять тебя — нестерпимо? Оказывается, до тебя я была одинокой, пустой, как чистый холст. Я даже не могла посметь такое выдумать. И все же, мир стал блеклым. Ты хотел написать меня на этом празднике, потанцевать. Помнишь? (Мартина скатывается по стене.) Я согласна потанцевать с тобой, Павел. Согласна!


Мартина закрывает глаза, появляется Павел. Он тихо подходит к Мартине, протягивает ей руку. Мартина поднимает на него глаза, без капли удивления кладет руку в его ладонь. Звучит нежная музыка, Мартина и Павел танцуют. Руки Павла еле касаются Мартины. Они смотрят друг на друга. Когда музыка утихает, Павел прекращает танец. Он ведет Мартину на тоже место, целует ее руку и аккуратно закрывает Мартине глаза. Павел уходит. И Мартина снова открывает глаза.


Мартина. Твои руки были так теплы… почему мы не танцевали так раньше?


Мартина встает, ложиться на кровать и сворачивается калачиком. За окном слышатся музыка, под которые Мартина и Павел танцевали Засыпая, Мартина напевает ее.


Сцена вторая


Мартина и Павел сидят на кровати. Они смеются, но Мартина резко становится серьезной.


Мартина. Знаешь, Виктор задавал странные вопросы о тебе.

Павел. Я отвечу на все, раз тебе интересно.

Мартина. Хотелось бы…

Павел. Дома у меня никогда не было: те места, где я жил, не были мне родными. Я не хотел возвращаться в них, и когда было страшно, не думал о их стенах. Впрочем, я нагло вру, дом моего детства, вот, куда я бы вернулся, это и было моим домом. Мой дом там — в давно разрушенной деревне. Мой покойный отец был врачом, а мать, тоже ныне покойная, художницей. Она учила меня рисовать и привила любовь к искусству. Отец поддерживал наши начинания.

Мартина. Как здорово.

Павел. Мы всегда были бедны. Но родители упорно трудились, чтобы я попал в Академию художеств. Я не знаю, смею ли я назвать это хорошей жизнью. Смотря с кем сравнить. Или с чем. С жизнью сейчас — да, я был счастлив.

Мартина. Твои родители были прекрасными людьми.

Павел. Несомненно.

Мартина. Я бы поменялась с тобой местами.

Павел. Не стоило бы.

Мартина. Но это так важно…

Павел. Джаз прекрасная музыка, достойная моей любви. Из художников я всегда любил бесконечное умиротворение Моне, тонкую грусть Левитана, солнечную радость Ренуара, преклонялся перед спокойствием полотен Санти. Верил в холст и масляные краски, а больше мне не нужно было веры. (Павел смотрит в глаза Мартины.) Не могу сказать, что там таится за пеленой моих обычных глаз, чем жил и дышал, ты должна это сама сказать, смотря на мои картины.

Мартина. Мне жаль, что я не знала этого, когда ты был жив. Как грустно.

Павел(смеется). Не очень.

Мартина. Ты был веселым, тогда, в детстве?

Павел. Да.

Мартина. Какой сухой ответ. Мне нужны подробности. Я буду представлять тебя маленьким и забавным. Я уверенна, что ты был забавным, даже не разубеждай меня в этом! Я тоже в детстве была смешной и забавной.

Павел. Как знаешь.


Мартина кладет голову на его плечо.


Павел. Я бегал босиком в полях, усыпанных люпинами, ел покрывшиеся пылью дикие сливы. Я так много смеялся, мне было все равно, что на мне поношенная, порванная, а местами маленькая одежда, что никто из соседских мальчишек и девчонок, почему-то, не хочет со мной играть. И я не видел слез своих родителей. Я просто спал в тени кипарисов. В нашем маленьком доме всегда было много собак и кошек, пахло яблоками в саду. И так бесконечно тянулось лето. Это было так… как видеть что-то невыразимо близкое, теплое, настолько твое, что даже невыносимо. О, Мартина, я бы даже не посмел дерзнуть написать те пейзажи. (Шепотом.) Даже думать о таком преступление.

Мартина. Хотела бы я увидеть эти места.

Павел. Я тоже. Я рад, что родители воспитали меня там.

Мартина. Ты скучаешь по родителям?

Павел. Едва ли…

Мартина. Я не верю.

Павел. Я безмерно тосковал, по началу, но быстро загнал чувства в глубь сердца. Без семьи, дома и привязанностей, я был истинно свободным. Я мог душой и телом идти куда хочу, быть, где угодно и с кем угодно.

Мартина. Разве в этом свобода?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Антология современной французской драматургии. Том II
Антология современной французской драматургии. Том II

Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии. На русском языке публикуются впервые.Издание осуществлено в рамках программы «Пушкин» при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России.Издание осуществлено при помощи проекта «Plan Traduire» ассоциации Кюльтюр Франс в рамках Года Франция — Россия 2010.

Валер Новарина , Дидье-Жорж Габили , Елена В. Головина , Жоэль Помра , Реми Вос де

Драматургия / Стихи и поэзия
Кража
Кража

«Не знаю, потянет ли моя повесть на трагедию, хотя всякого дерьма приключилось немало. В любом случае, это история любви, хотя любовь началась посреди этого дерьма, когда я уже лишился и восьмилетнего сына, и дома, и мастерской в Сиднее, где когда-то был довольно известен — насколько может быть известен художник в своем отечестве. В тот год я мог бы получить Орден Австралии — почему бы и нет, вы только посмотрите, кого им награждают. А вместо этого у меня отняли ребенка, меня выпотрошили адвокаты в бракоразводном процессе, а в заключение посадили в тюрьму за попытку выцарапать мой шедевр, причисленный к "совместному имуществу супругов"»…Так начинается одна из самых неожиданных историй о любви в мировой литературе. О любви женщины к мужчине, брата к брату, людей к искусству. В своем последнем романе дважды лауреат Букеровской премии австралийский писатель Питер Кэри вновь удивляет мир. Впервые на русском языке.

Анна Алексеевна Касаткина , Виктор Петрович Астафьев , Джек Лондон , Зефирка Шоколадная , Святослав Логинов

Фантастика / Драматургия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза