Научная объективность и ее контексты

Теперешнее «преуспеяние» социологического взгляда на науку является проекцией гораздо более общего характерного для нашего времени подхода – рассматривать человеческие достижения как результат коллективных усилий, а не как вклад исключительных личностей. Историческое развитие науки – традиционно рассматривавшееся как результат титанических усилий немногих исключительных личностей – стало рассматриваться вместо этого как нечто вроде грандиозного монумента, выросшего благодаря накоплению новых открытий, сделанных почти анонимно легионом «нормально» одаренных ученых. Обе точки зрения критиковались за недостаточное понимание подлинной социальной природы науки, которую нельзя приравнивать к тому простому факту, что она является «коллективным» предприятием. Действительно, наука есть не столько «работа» многих индивидов, сколько «результат» многих культурных экономических и политических факторов, чья сложная структура образует социальную среду, определяющую форму и содержание самой «научной» работы[413]. Принятие этой точки зрения также осудило как устаревший и недостаточный логико-эмпирический анализ научных теорий, который упрекали за то, что он сделал из науки нечто фиктивное и абстрактное, в результате чего не смог объяснить ее реальное динамичное развитие[414].

В области истории науки внимание к «гигантам» сменилось интересом к терпеливому исследованию меньших вкладов, к работам, выполненными менее известными исследователями, принадлежащими к научным сообществам, непосредственно предшествовавшим или современным великим гениям, на подготовительных шагах и общих идеях, которые великие открытия могли использовать как плодотворную почву. Это направление совершенно естественным образом привело к концепции науки как социального продукта. Это выражение двусмысленно, поскольку, понимаемое буквально, оно должно означать, что общество может что-то производить, в то время как общество есть абстрактное сущее и только индивиды могут производить вещи. Более разумным значением будет то, согласно которому общество обеспечивает необходимые условия для науки. Опять-таки эти условия не должны пониматься как необходимые и достаточные для существования и развития науки. Не только отдельные социальные факторы не могут считаться достаточными (это очевидно), но они не могут считаться и необходимыми в строгом смысле (это означало бы, что без некоторого специфического фактора некоторое конкретное направление развития науки было бы невозможным).

Все это означает, что мы не можем рассматривать влияние общества на науку по детерминистской схеме. Это влияние имеет характеристики той исторической определенности, о которой мы говорили ранее и которая не сводится к исторической детерминации, как мы там объяснили. Соответственно, ни один из отдельных взглядов на науку недостаточен для объяснения всей ее природы. Кроме того, концепции, рассматриваемые сейчас как устаревшие, содержат некоторые правильные аспекты, которыми нельзя пренебрегать. Наука, конечно, предполагает некоторого рода внутреннее, кумулятивное накопление знаний, она организована согласно некоторым логическим и методологическим правилам, и она обязана своим ростом необычайным импульсам, получаемым от необычайно талантливых личностей, хотя вклад, вносимый в ее прогресс научным сообществом в целом, социальной и культурной средой, материальными условиями общества и т. д., играет свою роль, которую мы можем определить как множество благоприятных предварительных условий.

9.1.2. Когнитивные аспекты социальной контекстуализации науки

Одним из самых критикуемых последствий социологистической концепции науки, поддерживаемым некоторыми представителями этой доктрины, был отказ от научной объективности. «Социальная зависимость» науки интерпретировалась как социальный релятивизм, очень похожий на культурный релятивизм, защищаемый в других контекстах. Согласно этому взгляду, некоторый данный социальный или культурный контекст характеризуется, в частности, своими собственными интеллектуальными категориями, включая концептуальные схемы, а также схемы выводов, модели объяснения, синтетические интерпретации, глобальные мировоззрения и т. д. Поэтому в любом обществе реальность есть попросту результат конструкции, определяемой вмешательством этих когнитивных факторов; и было бы наивным полагать, что эта реальность есть нечто существующее в себе и наделенное своими собственными объективными чертами.

Это, конечно, ключевой момент для всей точки зрения, представленной в данной книге, которая защищает понятие научной объективности как нечто такое, что влечет относительность научного знания, но в смысле отнесенности к специфическим объектам, а не к когнитивным установкам. Мы уже обсуждали, однако, достаточное количество моментов, позволивших нам признать частичную законность социологического тезиса и неправильность его крайних релятивистских выводов[415].