Научная объективность и ее контексты

Это различение очень важно для вопроса о нейтральности. Если мы рассматриваем науку как человеческую деятельность, очевидно, что она не может и даже не должна быть нейтральной. Как и всякая человеческая деятельность, она предполагает личные и коллективные мотивы; она служит определенным целям, так же, как и более или менее законным интересам; она зависит от разного рода обусловленностей, она подвержена нравственным и политическим соображениям; она получает философские и идеологические интерпретации и вдохновения и т. д. Однако если мы рассматриваем науку как систему объективного знания, мы должны признать, что она является и должна быть нейтральной по отношению ко всем этим элементам. Другими словами, когнитивная ценность научного высказывания или теории должна опираться только на объективные научные критерии. Например, если некоторое подлинно научное открытие сделано в рамках военной исследовательской программы, имеющей морально неприемлемые цели, оно остается научно достоверным, несмотря на негативные намерения, стоящие за этой программой. Напротив, если провозглашенное открытие на самом деле ошибочно, оно остается научно несостоятельным, даже если к нему пришли в ходе искренних исследовательских усилий найти, например, лекарство от рака. (Намерения людей могут определять предмет научного исследования, но не его результат.) Теперь, кстати, нам легко понять, почему «социалистические» и «капиталистические» ученые на самом деле разрабатывают одну и ту же математику, физику, химию и т. д. Это просто результат того, что объективное знание, содержащееся в этих дисциплинах, совершенно независимо от того социального и идеологического контекста, в котором оно было получено[416].

Краткое рассмотрение, посвященное нами вопросу о нейтральности науки, дало нам возможность оценить важность учета контекста занятий наукой, даже когда наш интерес направлен на изучение когнитивной деятельности науки, как в этой книге. На самом деле научное познание не есть самовоспроизводящееся сущее, но нечто такое, что добывается и воспроизводится специфической человеческой деятельностью – точнее, той деятельностью, чьей определяющей целью (как мы объяснили в разд. 5.2.1) является погоня за строгим и объективным знанием. Эта деятельность, однако, есть нечто целое, в котором можно различить, но не разделить, несколько сочетающихся факторов, таких как интенции (намерения), предложения (идеи), интересы, условия и т. д. Все они связаны сетью обратных связей, наша законная забота – обеспечить, чтобы эффект этого сложного взаимодействия, хотя и ведущий к определенному «оформлению» научного знания, не разрушил его «определяющих характеристик», поскольку это означало бы уничтожение науки в собственном смысле.

Следовательно, не имеет значения, как много можем мы привести конкретных случаев, когда научное исследование или его результаты оказывались более или менее далеки от требований объективности и методологической строгости, которые им следовало соблюдать. Такие случаи будут просто примерами плохой науки или даже фальсификаций, выполненных под маской науки, или попросту предательством науки, совершенным для достижения иных целей, таких как экономическая выгода, престиж, власть и т. д. Все это, однако, не может ни помешать науке быть тем, что она есть, ни устранить тот факт, что ею можно заниматься (и обычно занимаются) в соответствии с ее подлинной природой.

Заметим, что это абсолютно общая ситуация. Например, мы можем согласиться, что демократия – очень ценная форма политического устройства; и это останется истинным, несмотря на тот факт, что во многих конкретных случаях диктаторы заявляли, что соблюдают демократию, на деле проводя политику угнетения, или что господствующие партии в демократически управляемых странах сохраняют свою власть, просто организуя фальсификацию голосования в ходе формально демократического процесса политических выборов. То же можно сказать и о религии, которую можно считать драгоценной духовной силой и для отдельных людей, и для обществ, но которую многие могут также использовать как инструмент получения власти или добывания денег. Более того, подлинный дух религии не будет запятнан, даже если высшие ее представители будут демонстрировать скандальное поведение в полном противоречии с предписаниями их собственной религии. Такого рода примеры легко умножить.