Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Хотя правила этикета забываются, расширяется сфера морали, которая занимает их место. Еда — чрезвычайно нравственная область. Есть вещи, которые есть нельзя. Многих приводят в ужас страдания животных, предназначенных на убой. И вспомните, что одно из возражений против каннибализма, даже если он имеет место по согласию, именно из сферы морали. Можно усомниться, что Брандес, жертва Майвеса, был в состоянии осознанно сделать выбор, и даже если вы едите кого-нибудь, кто умер своей смертью, это предстает как неуважение и пренебрежение человеческим достоинством.

Философ Кваме Энтони Аппиа провел откровенную дискуссию о чистоте и политике, в которой он поделился наблюдением: консерваторы могут быть одержимы половой моралью, а у либералов отмечена аналогичная одержимость сферой еды. Либерал, по Аппиа (конечно, это отчасти карикатура), превозносит органическую пищу, не зараженную пестицидами и добавками, и содрогается при мысли, как агропром опустошил окружающую среду. Его приверженность органической, произведенной по соседству пище — не просто часть потребительских предпочтений. Это также политика и этика.

Иногда мы испытываем искушение разделить свои желания на очень простые, животные устремления и более цивилизованные человеческие вкусы. Но, вероятно, такая дихотомия неуместна. Даже удовольствия вроде утоления голода подпадают под влияние наших соображений о сути пищи и истории, о моральной чистоте и разложении. Так что в удовольствии всегда есть глубина.

Глава 3 Постельная подмена

Представьте себе, что вы ошиблись относительно человека, с которым у вас только что был секс. Допустим, это оказался не муж, а его брат-близнец. Или вы думали, что это проститутка, а оказалось, что это ваша жена, притворившаяся ею, чтобы испытать вашу верность. А может быть, замешательство или обман связаны не с личностью человека, с которым вы переспали, а с тем, кто, по-вашему, это был: вы думали, что это мужчина, а это была женщина (или наоборот), или это был не взрослый человек, а ребенок, или незнакомец оказался вашим родственником — как в случае с Эдипом, обреченным жениться на матери и убить отца. Персонаж художественной книги может обнаружить, что его сексуальный партнер — робот, чудовище, пришелец, ангел или бог.

Термин “постельная подмена” (bedtrick) придумали исследователи Шекспира, пораженные частым повторением этого приема в пьесах великого драматурга. Религиовед Венди Донигер в своей удивительной книге на эту тему пишет, что невозможно найти жанр, время или место, когда бы эта схема — подмена в постели — не применялась. Мы одержимы постельными подменами — и всегда были одержимы.

В “Одиссее”, написанной около двух с половиной тысяч лет назад, есть чудесный фрагмент: Одиссей возвращается из странствий, и его жена с возмущением отвергает его приставания, сомневаясь, что перед ней действительно ее муж. Одиссей злится, но Пенелопа настаивает на своем и говорит, что им следует спать в разных комнатах. Она просит вынести их брачное ложе из спальни, но он говорит, что кровать нельзя передвинуть, и напоминает, как сам смастерил ее. Теперь она уверена, что это ее муж, но он уже в гневе от того, что она усомнилась в нем. Пенелопа просит прощения:

Не негодуй, не сердись на меня, что не сразу

Я приласкалась к тебе, как только тебя увидала.

Дух в груди у меня постоянным охвачен был страхом,

Как бы не ввел в заблужденье меня кто-нибудь из пришельцев.

Есть ведь немало людей, подающих дурные советы*.

Подмена в постели может быть фантазией, безвинной неверностью: вы можете переспать с кем-то другим, сохраняя при этом верность супругу или супруге. Но чаще это кошмар. Постельная подмена может оказаться с юридической и с моральной точки зрения изнасилованием, особенно унизительным потому, что жертву склоняют к сексу обманом. Обычно жертва — женщина, хотя еще один популярный вариант — когда гетеросексуального мужчину обманом вовлекают в секс с другим мужчиной. Открытие правды может вызвать омерзение. В фильме “Жестокая игра” (The Crying Game), когда Фергус узнает, что у Дил пенис, ему становится плохо, его тошнит.

Пер. В. Вересаева.