Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Логика такова. Допустим, что верна мягкая теория: вы пробуете что-либо на язык, и то, что вы знаете, влияет на ваше мнение об этом вкусе. Если так, то неважно, когда вы узнали о добавленном уксусе. Если вам кажется, что он ухудшает вкус пива, то он должен повлиять на ваше представление об этом вкусе. Но если верна жесткая теория, то время сообщения важно. Если людям говорят, что уксус добавлен в пиво, до того, как они его выпьют, вкус должен показаться им хуже, потому что знание окрашивает опыт. Но если им говорят об этом потом, то уже поздно, они уже попробовали, и это знание не может повлиять на опыт.

Жесткая теория побеждает. Если вы ожидаете неприятных вкусовых ощущений и затем пробуете напиток, вкус действительно оказывается неприятным. Но если вы его пробовали, то знание об ингредиентах ничего не меняет. По крайней мере в том, что касается пива, ожидания влияют на наш опыт, а не на нашу реконструкцию этого опыта постфактум.

Этот вывод подтверждается и интересным исследованием, в ходе которого сканировали мозг людей, дегустирующих вино. Во всех случаях вино было одно и то же, но его цена обозначалась либо в десять долларов, либо в девяносто. Как и можно ожидать, люди чаще отмечали, что вино им нравится, если оно преподносилось как дорогое. Еще интереснее то, что хотя некоторые участки мозга были не чувствительны к ценовым манипуляциям (то есть на грубом сенсорном уровне мозг реагировал только на вкус и запах), в целом имело место наслоение (fusion effect), когда ожидания от вкуса накладываются на сенсорные ощущения. Предполагается, что это происходит в средней орбитофронтальной части коры — в том же участке мозга, который активировался в ходе описанного выше эксперимента с “Кока-колой” и “Пепси”.

В рамках подобного исследования ученые демонстрировали подопытным запах, характеризуемый либо как “сыр чеддер”, либо как “телесный запах” (это была изовалериановая кислота с ароматом чеддера). Такие характеристики производили ожидаемый эффект на восприятие и стимулировали активацию того же участка мозга. Это напоминает виденную мной однажды серию “Гриффинов”. Там персонаж нюхает воздух и произносит: “Это или испортившееся мясо, или хороший сыр”. Исследования подсказывают, что если вы знаете ответ, то будете воспринимать запах иначе.

Я не хочу переоценивать силу ожиданий. Если бы вкус был исключительно производным от того, во что люди верят, нам бы не понадобились вкусовые почки и обонятельные луковицы. В конце концов, они эволюционировали, чтобы обеспечить нас информацией о мире. Мы можем, ничего не зная о той или иной еде, откусить кусочек, чтобы понять, нравится ли нам. Иногда это физическое ощущение может возобладать над представлениями: “Я знаю, что это столовое вино и ничего в нем не должно быть особенного, но это лучшее вино, какое я пробовал”. Или: “Я знаю, что это мясо содержит дух великого воина, но пахнет оно противно”.

Смысл, короче говоря, не в том, что ощущения не играют никакой роли в восприятии, а скорее в том, что ощущения всегда окрашены некими представлениями, в том числе о сущностях, и одно подкрепляет другое. Допустим, вы считаете, что “Перье” чище воды из-под крана и в чем-то лучше. Это усиливает ваши впечатления от ее употребления: когда вы пьете “Перье”, она вам нравится еще сильнее. Это, в свою очередь, укрепляет вашу уверенность, которая делает воду еще вкуснее, и так далее. Если вы уверены, что генетически модифицированная пища имеет странный вкус, вы будете чувствовать этот странный вкус, который будет укреплять вас в уверенности, что с этой пищей что-то не так, и в будущем ее вкус для вас будет еще неприятнее, и так далее.

Такого рода “петли” характерны не только для пищи и напитков. Если вы аудиофил и уверены, что дорогие динамики заметно обогащают ваши впечатления от музыки, то вы будете склонны испытывать именно это чувство, что и укрепит ваше представление о ценности дорогих динамиков. И это характерно не только для удовольствий. Например, вы уверены, что геи женственны. Это повлияет на ваше восприятие, и вы будете склонны интерпретировать действия гея как более женственные, чем аналогичные действия гетеросексуального мужчины. Ваши впечатления — эй, а тот гей прямо как женщина! — будут, следовательно, укреплять ваше стереотипное представление. Убеждения, в том числе эссенциалистские, искажают впечатления и поддерживают сами себя. В том числе поэтому нам сложно переменить мнение о чем-либо.

Удовольствие, боль и чистота