Наукообразная чушь. Разоблачение мошенничества, предвзятости, недобросовестности и хайпа в науке

Более того, опасно поощрять людей думать о науке как о совокупности фактов, в которых нельзя сомневаться. Такой взгляд на науку не только противоречит норме организованного скептицизма, но и способен привести к очень плохим последствиям. Если вы считаете науку истиной в последней инстанции, в которую вам только и остается что верить, как вы поступите, когда выяснится, что что-то пошло не так? В конце концов, как мы твердо усвоили из этой книги, в науке довольно часто что-то действительно идет не так. Историк науки Алекс Чисар рассматривает проблему изменения климата, где скептики

создали ложный образ, будто научные публикации – краеугольный камень легитимного консенсуса, только лишь затем, чтобы громко возмущаться, когда окажется, что они не соответствуют этой фантазии. Показательным примером стала реакция на утечку тысяч электронных писем и документов из отдела климатических исследований Университета Восточной Англии в ноябре 2009 года. Выглядело все так, будто электронные письма обличают климатологов, занимающихся в отношении экспертных оценок какими-то скрытными делами и политиканством. За свидетельства того, что научная жизнь за печатным фасадом журналов не является точным отражением ее более благопристойного публичного облика, ухватились многочисленные комментаторы, крича о катастрофе[823].

Так уж получилось, что климатология – подходящий пример. В последние годы эта область подверглась особенно изощренной атаке, когда язык научных преобразований используется как политический ход. В 2019 году министерство сельского хозяйства США объявило своим исследователям, что каждая их работа должна сопровождаться заявлением о ее “предварительности”[824]. Казалось бы, именно это я и рекомендую в книге: рассматривать каждое исследование как осторожный шаг к ответу, а не как ответ сам по себе. Но никто не думает, что эта политика была продиктована невинным желанием улучшить восприятие исследований людьми. Она была объявлена потому, что значительная часть работы, осуществляемой министерством сельского хозяйства, связана с изменением климата, а ее результаты часто неудобны для чиновников, которые выступают за ископаемое топливо, как, например, Дональд Трамп.

Новые правила вызвали бурную реакцию, и через месяц предписание использовать ярлык предварительности было отменено. Впрочем, поразительнее всего было то, как перестарались некоторые ученые, отражая политическую атаку. Газета Washington Post процитировала редактора издания Journal of Environmental Quality, заявившего, что опубликованная работа – это “конечный продукт вашего исследования… Она уже завершена. В ней нет ничего предварительного”[825]. Это утверждение невежественное, основанное на каком-то идеализированном, приукрашенном представлении о науке, которое мы встречали на страницах этой книги и развенчивали. Даже если политики используют обеспокоенность проблемами с воспроизводимостью как лицемерный предлог для своего скептического отношения к изменению климата, это не оправдывает ученых, завышающих степень доверия, которое мы должны испытывать к нашим результатам. Как отмечают редакторы Retraction Watch Айвен Орански и Адам Маркус, “ученым и политикам необходимо руководствоваться долгосрочной перспективой, даже если политики, живущие на ископаемое топливо, хватаются за любую возможность, чтобы поставить под сомнение глобальное потепление. <…> В настоящее время для улучшения воспроизводимости предпринимаются значительные усилия, и… нельзя допустить, чтобы угроза злонамеренных попыток эксплуатировать реформу науки эти усилия подорвала”[826].