Навеки связанные (СИ)

Эта мысль заставила Нуаду устало и беспомощно опереться головой о стену, вновь сомкнув веки и безжалостно сжав зубы, чтобы не выплеснуть все накопившиеся эмоции, подобно вулкану, что извергает огненную лаву.

Эльф не слышал, как в дверь кто-то упорно стучал, не слышал, как эта же деревянная дверь открылась, впустив в покои молодого слугу, который непонимающим и пораженным взглядом посмотрел на своего короля, сидевшего в углу, отклонившись на каменную стену, прижав к себе колени и закрыв устало глаза.

— Ваше Величество, — тихо, боясь королевского гнева, позвал юный эльф, пораженный открывшейся перед ним картиной. — Ваше Величество, принц Акэл скоро отбудет из дворца, Вы просили разбудить Вас…

— Да, я помню это. Как видишь, я не сплю, поэтому можешь идти, — устало и отрешенно проговорил Нуада, не открывая глаз.

— Вам не нужна какая-либо одежда, Ваше Величество? — тихо и неуверенно спросил слуга, которого не на шутку беспокоило поведение господина.

— Нет, благодарю тебя, — посмотрев, наконец, на вошедшего слугу, ответил Нуада. — Я скоро спущусь.

— Прикажите ли передать служанке, что бы она разбудила Вашу сестру? — слова о Нуале резанули слух Нуады, подобно острой, заточенной косе, что одним движением срубает колосья, заставив его болезненно поморщится, словно в попытке отогнать неприятное ощущение.

— Нет, не стоит… Она ужасно чувствует себя после вчерашнего вечера, не стоит беспокоить принцессу, — Нуада ненавидел себя в момент, когда произносил эти лживые и подлые слова.

— Конечно, мой король. Надеюсь, что принцессе Нуале станет лучше, — поклонившись, участливо и обеспокоенно произнес юноша, покидая комнату короля, чем вызвал у того горькую усмешку.

«Нет, наивный юноша, ей не станет лучше, и, скорее всего, никогда. Ведь невозможно изменить то, что уже произошло. Невозможно восстановить то, что сломано, разрушено, разбито… И в этом виновен я и только я» — подумал Нуада, закрыв бледными ладонями лицо, желая спрятать полный отчаяния и боли взгляд.

***

Нуада спускался по белокаменным ступеням во двор замка, где уже стоял подготовленный и подкованный вороной конь принца, рядом с которой стоял и сам владелец, что-то негромко говоря своему спутнику-слуге, молодому эльфу с темными, заплетенным в точно такую же, как и у его господина, тугую косу, доходившую ему до лопаток.

Нуада медленно подошел к Акэлу, поприветствовав его легким, едва заметным, поклоном. Однако глаза эльфийского принца не выразили ничего, кроме непонимания и удивления: и король прекрасно знал, почему.

— Доброе утро, Акэл, — негромко, но уверенно проговорил Нуада, стараясь скрыть дрожь во всем теле, что опоясывала, подобно тугому ремню, напоминая о себе, вынуждая вновь и вновь непроизвольно разжимать и сжимать ладони.

— Доброе утро, Нуада… а где твоя сестра? — с подозрением и непониманием спросил Акэл, не сводя внимательного взора с эльфа.

— Нуала не пожелала спуститься, чтобы проводить тебя в дорогу… — соврал Нуада, мысленно проклиная себя за подобную подлость. — Она не объяснила причин, однако настояла на том, что ей будет правильнее остаться в своих покоях. Однако моя сестра просила передать тебе ее безмерное уважение и признательность… — собственная ложь резала слух Нуады, заставляя его испытывать дискомфорт и неприязнь к самому себе.

Однако принц не усомнился в правоте слов Нуады, предполагая, что произошедшее вчера вечером являлось как раз-таки своего рода прощанием. Нуала понимала, что при брате она не сможет выразить всего того, что было на ее сердце, а потому сделала это вчера, освободив и Акэла, и себя от ненужных и лишних слов.

Все было сказано еще тогда в саду, и принц понимал, что Нуала не передумает, не предаст собственных идеалов и принципов, в которых была укоренена, подобно дереву в почве. Это качество Акэл уважал в принцессе, а потому не желал оспаривать правильность и обдуманность ее решения.

Нуала выбрала быть рядом с братом, который нуждался в ней, а потому Акэл считал, что не имеет права навязывать свое общество и собственные взгляды. Он оставил принцессе возможность вновь встретиться с ним, оставил ей письмо, и если фейри пожелает, посчитает правильным и нужным, то она всегда сможет найти его. Акэл будет ждать и надеяться, что судьба все-таки сведет их вновь.

— Что ж, друг мой, мне очень неприятно слышать подобное, — искренне проговорил Акэл, вызвав внутри Нуады неприятное ощущение, ведь король в открытую лгал принцу, а тот принял все за чистую монету, не осознав даже, что в словах эльфа нет ничего, кроме лжи и желания скрыть истинные причины.

— Прошу передай принцессе Нуалу, что я был безмерно и от всей души рад нашей непродолжительной встрече, — проговорил Акэл, вспоминая поцелуй, подаренный ему фейри.

— Само собой, Акэл, — незаметно сглотнув неприятный ком, ответил Нуада, с напускной уверенностью и твердостью посмотрев на принца.

— Благодарю… — неуверенно произнес Акэл, однако, немного подумав, продолжил. — Прошу прости меня за вчерашнюю выходку… Она была недостойна благородного принца. В тот момент мною руководили эмоции и чувства, а не разум.