Навеки связанные (СИ)

С каждым словом ему становилось все больнее и неприятнее, и он желал побыстрее прекратить эту пытку и услышать ответ принцессы, чтобы уже раз и навсегда избавить их обоих от этих проклятых уз.

— Ты более не пленница в этом дворце, Нуала, а потому можешь сама решить, что для тебя будет лучше. Я понимаю, что после произошедшего ты возненавидела меня всей душой, а потому считаю со своей стороны подлым и бесчестным держать тебя здесь силой… Так что, выбор делать тебе и только тебе, сестра моя…

Нуала некоторое время смотрела на брата, изучая каждую малейшую деталь. Фейри скользила взглядом по лицу Нуады, стремясь увидеть в янтарных глазах лукавство и ложь, однако в них не было ничего, кроме боли и сожаления.

Впервые за всю их долгую жизнь эльф открылся Нуале с подобной неожиданной стороны. Тысячелетия, что они существовали в этом мире, Нуала полагала, что ее брат не способен на страх, сожаление и переживания, ведь войны, убийства и лишения не просто вносят коррективы в каждое живое существо — они кардинально меняют всех, без исключения.

Не обошло стороной подобное явление и Нуаду, заставив его чувства совести, сострадания и стыда притупиться, стать блеклыми и невидимыми для посторонних глаз. Нуала прекрасно понимала, что ее брат — убийца, стоявший по локоть в крови своих врагов и просто тех, кто когда-то попытался помешать ему осуществить задуманное.

Нуада был проклят на жизнь, преисполненную жертвами и страданиями, и никто не мог омыть его от подобного проклятия, которое, подобно корням векового дерева, оплетало эльфа, делая его своим заложником, пленником.

Осознавая это, Нуала испытывала безмерные жалость и сострадание к брату, и даже несмотря на произошедшее, фейри продолжала любить Нуаду. Это было подобно безумию и сумасшествию — питать нежные и искренние чувства к тому, кто жестоко и непростительно обошелся с тобой, причинив боль.

Однако Нуала, ослепленная любовью к брату, была просто не способна руководствоваться здравым смыслом и полагаться на него, ведь разум не имеет власти там, где правят сердце и чувства.

— Ответь мне, брат мой… Любишь ли ты меня? — вопрос прозвучал неуверенно, голосом, в котором прослеживалась неприкрытая дрожь, будто фейри еле сдерживала подступающие слезы.

Нуада, пораженный подобным вопросом, просто не знал, что ему ответить, и лишь изумленно и печально смотрел на сестру, которая устремила на него свои чистые янтарные глаза.

Когда-то, очень давно, эльф спрашивал у нее подобное, однако тогда принцесса отвергла его чувства, сказав, что любовь между братом и сестрой — это неправильно и аморально, что это идет вразрез со всеми принятыми нравственными законами и с волей Великого Создателя.

Теперь же сама Нуала спрашивала у него, любит ли он ее. Это казалось Нуаде чем-то странным, злой шуткой, сыгранной его больным и отравленным воображением, а потому эльф не знал, что ответить и, самое главное, что желает услышать его сестра.

В любом случае, эльф более не имел права лгать Нуале, притворяться и делать вид, что она для него ничего не значит — это было далеко не так, а потому Нуада решил сказать ей правду, все то, что лежало на его сердце тяжким грузом долгие столетия, что убивало в нем остатки благородства и чести, остатки правильного.