Навсегда

Ненецкая девушка мне сказала: «Кто не построит лодку, дом и не убьет медведя, — тот не мужчина».

Хотя поэт на выдумки не беден,
Растаешь ты вдали, уйдешь в пургу.
Построить лодку, дом, убить медведя —
Я ничего такого не смогу.

Не потому, что нет во мне азарта,

Не потому, что крылья не легки.
Захочешь — я умчу тебя на нартах
Своей шальной, рискованной строки.

Ио это к слову. Я тебе не нужен.

Придет другой — лихая голова.
Он будет по-медвежьи неуклюжим
На всякие красивые слова,

Неловок до отчаянья в беседе,

Такой молчальник, что из сердца стон.
Но дом построит и убьет медведя,
И победит тебя — лишь только он!

«Обычный двор, ташкентский двор…»

Обычный двор,
             ташкентский двор.
Собака дремлет,
             голубь бродит.
И откровенный разговор
Они со мною вдруг заводят.

Больна собака и стара.

И повидала в жизни виды.
Была доверчива,
                      добра,
А получала лишь обиды.

Вот так ты душу отдаешь.

Все терпишь,
                  хоть бывает всяко.
Я чем-то все-таки похож
На ту ташкентскую собаку.

«Все явственнее доносился в Киев…»

Все явственнее доносился в Киев
Днепровской битвы отдаленный гром.

Не спали жители в часы такие:

Ведь участь их решалась за Днепром.

И если голос пушек, лязг металла

Пугал в ночи проснувшихся ребят,
То мать, склонившись, тихо им шептала:
— Не бойтесь. Спите. Это Сталинград…

И славой осененный, и величьем,

Вошел он, опален и запылен.
Снял каску и — как требует обычай —
Отвесил низкий Киеву поклон.

«Те годы… Снова воскрешать их…»