Navsegda

плеча внутрь, и я услышала сначала его приглушенное бормотание: «Кажется, у меня

получилось», а потом громкое «Ой!», и его зад и ноги исчезли в доме. Я подбежала к

своей входной двери как раз, когда он распахнул ее, сверкая улыбкой и приветственно

разведя руки. Я словно в сказку попала. Из тех, где сильные рыцари спасают слабых

принцесс. Всегда считала глупыми дурочками женщин, которых привлекает в мужчине

сила, но Бен на мгновение стал моим героем.

— Добро пожаловать! — провозгласил Бен.

Это была настолько сюрреалистическая версия начала нашего свидания — полная

противоположность того, каким я его себе представляла, — что я развеселилась.

Совершенно невозможно было предугадать, что же случится дальше.

Я вошла в дом.

— Недурственная квартирка, — оглядевшись, заметил Бен. — Чем ты

занимаешься?

— Эти два предложения вместе означают: «Сколько ты зарабатываешь»? —

спросила я. Без стервозинки. Во всяком случае, мне так думалось. Я поддразнивала его, и

он ответил мне тем же:

— Мне просто не очень верится в то, что одинокая женщина способна позволить

себе такие хоромы.

Я бросила на него деланно возмущенный взгляд, и он ответил мне таким же.

— Я библиотекарь.

— Понял. Значит, дела у тебя идут отлично. Это здорово. Я как раз искал мамочку.

— Мамочку?

— Ой, нет. Не просто мамочку. Как там называют женщину, которая платит за

мужчину?

— Богатой «мамочкой»?

23

Бен очаровательно смутился. До этого момента он казался таким сдержанным и

волевым, что его легкое и нескрываемое замешательство подействовало на меня…

дурманяще.

— Да, я ее имел в виду. А не ту, у которой куча детей.

— Не думаю, что кто-то специально ищет таких.

— Верно. Просто иногда так получается. Но парни точно ищут богатых «мамочек»,

так что берегись.

— Я буду держать ухо востро.

— Ну что, идем? — спросил он.

— Конечно. Только дай мне захватить…

— Ключи.

— Я хотела сказать «кошелек»! Но да! И ключи тоже. Представляешь, если бы я

опять их забыла?

Я подхватила ключи со стойки, но Бен мягко забрал их у меня из руки:

— Я сам буду заведовать ими.

— Если считаешь, что так будет лучше, — согласилась я.

ИЮНЬ

Вновь и вновь просыпаясь в этом жутком, отвратительном мире, я каждый раз

крепко смыкаю веки, вспоминая, кто я и где я. К полудню я все-таки поднимаюсь с

постели. Не потому что готова встретить день, а потому, что не в силах больше встречать

ночь.

Я бреду в гостиную, где на диване сидит Анна.

— Доброе утро. — Она берет мою руку в свою. — Что я могу для тебя сделать?

— Ты ничего не можешь сделать, — говорю я ей правду, глядя прямо в глаза. —

Ничего, что бы ты ни сделала, не облегчит мою боль.

— Я знаю это. Но могу же я что-нибудь сделать, просто чтобы… — Ее глаза

блестят от слез.

Я отрицательно качаю головой. Не знаю, что сказать. Я не хочу, чтобы мою боль

облегчали. Для меня существует только сейчас, и я не могу представить, что будет потом.

Не могу представить, что будет вечером. Я даже не знаю, как переживу следующие

несколько минут, не говоря уже о следующих нескольких днях. И, тем не менее, никто и

ничто не сможет мне сейчас помочь. Что бы Анна ни делала, как бы усердно ни

отдраивала мой дом, как бы ни была со мной нежна, что бы ни делала я сама — приняла

бы душ, пробежалась по улице нагишом, выпила все запасы спиртного в доме — Бена мне

не вернет. Его не будет рядом. Его больше никогда не будет рядом со мной. Боже, может,

я и не смогу пережить этот день. Если Анна не останется приглядывать за мной, я не

знаю, что с собой сделаю.

Я сажусь возле подруги.

— Ты можешь остаться здесь. Мне не станет от этого легче, но я не доверяю себе.

Просто останься со мной. — Мне так страшно, что я даже не в состоянии заплакать. Лицо

и тело одеревенело.

— Не волнуйся. Я здесь. Я с тобой и никуда не уйду. — Анна притягивает меня к

себе, обняв рукой за плечи. — Может, поешь? — спрашивает она.

— Я не голодна. — И, наверное, никогда уже не буду. Что это за чувство такое —

голод? Не помню.

— Я знаю, что ты не голодна, но тебе нужно поесть, — настаивает подруга. —

Подумай, чего бы тебе хотелось? Всё, что угодно. Неважно, вредно это или дорого. Всё,

что угодно.

24

Обычно на подобный вопрос я бы, не задумываясь, ответила: Биг-Мак. Раньше я бы

никогда не отказалась от Биг-Мака, огромной порции картошки фри и внушительной

горсти конфет с арахисовым маслом. Мои вкусовые рецепторы ничуть не привлекали

деликатесы. Я не жаждала ни суши, ни шардоне. Слюнки у меня текли от картошки фри и

кока-колы. Но не сейчас. Сейчас съесть Биг-Мак для меня было всё равно что съесть

степлер.

— Я ничего не хочу. Ни куска не смогу в себя впихнуть.

— Тогда, может быть, поешь супа?

— Нет.

— Но ты должна сегодня поесть. Пообещай мне, что обязательно поешь позже.

— Обещаю, — отвечаю я, зная, что ничего есть не буду. Я лгу, не имея ни