Навсегда оффлайн

Изображение на экране демонстрировало нашу с Джошем переписку в «Коннекторе». Передо мной во всей красе было мое последнее сообщение. Когда я его прочитала, желудок перевернулся, словно репетировал концовку гимнастического номера на Олимпийские игры следующим летом.

Джош: Ты мне руку сломала, долбанутая сука.

Гвен: Увижу тебя еще раз, яйца оторву. Отвали и сдохни.

Я смотрела на экран, переваривая собственные слова.

– Может, вы хотите что-то рассказать? – начал Лайонс.

– Ну, во-первых, я не сумасшедшая, это возмутительно. Во-вторых, я дала ему легкую пощечину. Если он думает, что это больно, тогда он и понятия не имеет, как ощущается мой настоящий удар.

Снова наступила тишина.

– Гвен, если ты хочешь сделать перерыв… – сказал Лайонс.

Я снова склонилась над диктофоном.

– Да, простите, мы можем вычеркнуть это из протокола, пожалуйста?

– Это не так работает, – мягко произнес Лайонс. – Это полицейский участок, а не а зал суда, и только судья может решить, что…

– Я знаю, все это выглядит плохо, но я… – запинаясь, пробормотала я. – Ладно, хорошо, я его ударила, но он сам напрашивался.

На этот раз оба офицера что-то быстро записали в своих блокнотах.

– Подождите, выслушайте меня, просто… просто перестаньте писать! Все не так, как выглядит.

– Гвен, я думаю, тебе лучше рассказать нам, что случилось, – Лайонс отложил ручку и посмотрел мне в глаза. – Прямо сейчас.

Глава 17

– Я в баре, хочешь выпить? – говорится в сообщении.

Ну конечно, я хочу выпить. Я промокла до нитки и потерялась, пока искала это дурацкое место, несмотря на семифутовую пластиковую гориллу, висящую над входом. Давайте сюда чертову выпивку немедленно, да побольше.

Кроме того, Сара только что напомнила мне, что она переезжает в конце месяца, после того как вернется из медового месяца в Ванкувере, а я никак не могу позволить себе снимать квартиру в одиночку. Конечно, я знала об этом уже давно и едва ли старалась найти нового соседа. Но у меня было полно дел поважнее, вроде запросов в Гугл «понимают ли кошки, когда вы мяукаете им в ответ» или «сколько лет самому старому яйцу в мире».

Честно, у меня сейчас не особо романтичное настроение, но, по правде говоря, «Веселый гольф» и не самое романтическое место в Истборне. Конечно, там наверняка можно весело провести время, если вы любитель иронии, в удивительно хорошем настроении или вдрызг пьяны. Читатель, ничего из этого нельзя сказать обо мне.

Сегодня «Веселый гольф» полон людей, о которых можно такое сказать, и, проталкиваясь через них, я замечаю парня, который выглядит, нуу, процентов на восемьдесят похожим на Джоша Литтла.

– Джош? – уточняю я, оказываясь в поле его зрения, и машу рукой.

– Гвен! – Широкая улыбка расползается по его лицу, значительно менее красному и мокрому, чем мое. – Прости, мне только что принесли заказ.

Он показывает на пинту светлого пива, стоящую на подносе перед ним.

– А, ничего страшного, – отмахиваюсь я, в ту же секунду пытаясь поймать взгляд официантки, пока та поспешно удирает в другой конец бара.

Пожалуйста, отдай мне эту пинту прямо сейчас, вопит мой мозг. Но рот говорит: «Я закажу себе еще, ничего страшного».