Навстречу миру

Мой отец и Селдже Ринпоче смотрели на умирание с оптимизмом. Его Святейшество Далай-лама говорил о том, что с нетерпением ждет возможностей, которые дарит смерть. Но я слишком молод, чтобы умирать… Я еще не завершил свою миссию учителя… Моя мать жива. Все мои старшие братья живы. Моя смерть будет неуместна. Даже Будда согласился бы с этим. Именно так он отреагировал, когда молодой человек привел его к постели умирающей бабушки.

Этот юноша прибежал в рощу, где странствующий Будда и его последователи разбили лагерь. У него сбилось дыхание, а лицо выражало сильное беспокойство. Он умолял Будду пойти с ним в близлежащую деревню, потому что там умирал член его семьи. Будда оставил все свои дела и пошел с молодым человеком. Они вошли в дом, где в центре комнаты на циновке лежала пожилая женщина, окруженная любящими детьми и внуками. Кто-то держал ее за руку. К ее сухим губам подносили влажную ткань. Будда озадаченно посмотрел на юношу, словно спрашивая: «В чем проблема?» А тот повернулся к пожилой женщине, указывая: она умирает. Будда посмотрел на нее и сказал: «Это не проблема». Но эти слова не утешили бы мою мать.

К полудню эта неспособность принять решение стала сводить меня с ума. Я знал, что члены моей семьи, мои подопечные монахини и монахи, друзья по всему миру будут по мне скучать, им будет не хватать той пользы, которую может принести мое физическое тело. Да, я тренировался в осознавании и практиках бардо всю жизнь. Но я не знал, что они понадобятся мне так рано. Тем не менее я верил в свой собственный опыт, в слова отца и других учителей о том, что осознавание бессмертно, что оно никогда не умрет, что я никогда не умру. Продолжая болеть, я обретал все больше веры в свою способность распознать истинную природу.

В своих снах я пробуждался много раз. И даже если я упущу первую возможность – встречу матери и ребенка, – я смогу воспользоваться другой, пробудившись в бардо дхарматы. Препятствия, с которыми я столкнулся в своем путешествии, особенно в Варанаси, и муки этой болезни укрепили мою уверенность в том, что я способен пребывать в состоянии осознавания во время процесса умирания. У меня были проблески ясного света ребенка, и это поможет мне распознать ясный свет матери. Мне знакомо обнаженное осознавание. Я знаю, что способен распознать его. Это значит, что я смогу проскользнуть в разрыв в момент умирания и достигну просветления, стану буддой, никогда не вернусь вопреки своей воле в любую известную форму и смогу приносить неизмеримо большую пользу, чем возможно в этой жизни. Освобождение не станет завершением моего путешествия. Свободный от заблуждения и страдания, я смогу вернуться, с тем чтобы приносить невероятную пользу другим.