Навстречу миру

Одна из причин, почему разработано так много различных практик медитации, заключается в том, что длительная увлеченность одной гранью отражения может лишить происходящее новизны. Медитативный ум можно взбодрить, перенеся внимание на другую грань. Иногда, медитируя на боли или трудных эмоциях, мы не справляемся. Тогда лучше всего сделать перерыв, выпить чашку чая, пойти прогуляться или попробовать другой подход. Очень важно не сдаваться, не оставлять попыток. Но мы можем переместить внимание на другой объект – например, со звука на форму или на дыхание. Сейчас я ощущал ценность практики осознавания. Более чем когда-либо она была моим надежным попутчиком.

Обычная боль – та, от которой мы хотим избавиться, – статичная, устойчивая. Она возникает из ума, застрявшего в негативном отношении к ней. Состояние осознавания может вмещать боль, не занимая никакую сторону и не создавая истории. Тогда боли проще ослабнуть или вовсе исчезнуть. Мы не можем изменить саму боль; но можем изменить свое отношение к ней, и это уменьшит страдание.

Годом ранее один друг навестил меня в Бодхгае. Я был удивлен, увидев его на костылях. «Что с тобой случилось?» – спросил я. Он переживал сложный развод, и я уже знал, что жена вышвырнула его из дома. Мой друг объяснил, что пытался вернуться в дом и для этого полез по дереву к открытому окну на втором этаже. Но сорвался, упал и сломал ногу. Потом он рассмеялся. «Эта боль, – сказал он мне, – удивительная. Я люблю ее. Она забирает все страдание из моей головы и помещает его в одну маленькую область. Я знаю, где она находится и как с ней обращаться. И я снова могу ясно мыслить».

К полудню у меня начались приступы диареи. Я продолжал говорить себе: «Это Индия» – еще один способ сказать: «Это нормально». К вечеру я опорожнил кишечник и весь день пил только воду. У меня не было аппетита, но я решил, что чечевица может придать мне сил и что, возможно, еда немного успокоит мой желудок. Я собрал свои пожитки и медленно пошел в тот же ресторан, в котором мне дали еду прошлым вечером. Я подошел к двери кухни и молча стоял там, ожидая, что меня заметят.

«Привет, бабаджи!»

Мне снова дали миску риса и дала из горшка с объедками.

Подошел управляющий. Он пристально посмотрел на меня и затем спросил: «Бабаджи, ты в порядке?»

«Все отлично», – сказал я ему, хотя он ясно видел, что это не так. Как оказалось, это был мой последний визит в этот ресторан.

Прогулка оттуда до ступы кремации лишила меня сил. У меня кружилась голова, дыхание стало поверхностным. Смеркалось, когда я вернулся на свое место рядом с храмом и сел, прислонившись к стене. Ночью меня стало тошнить. Из-за приступов диареи и рвотных позывов я едва ли спал более двух минут подряд. Несмотря на то что к утру мое состояние не изменилось, рассвет приободрил меня.

Глава 23 Четыре потока естественного страдания

На третий день своего приключения под открытым небом я кружил между кустами, колонкой и моим маленьким лагерем. Палящий зной отпугивал посетителей, и я был благодарен за уединение. Я сохранял оптимизм и все еще мог удерживать позу для формальной медитации. К полудню мне пришлось признать, что я теряю силы. Когда я вставал, ноги дрожали, и, чтобы поднять хотя бы одну из них, мне приходилось прикладывать все больше усилий. Я начал беспокоиться. Я проходил мимо маленькой больницы в городке, но у меня не было денег. Садху, которые просят бесплатного лекарства, обычно отсылают прочь. Я узнал это от тех из них, кто приходили в лечебницы в буддийских монастырях, где они могли получить лечение. Промелькнула мысль о возвращении в Бодхгаю, но меня не так легко испугать. Каждый раз, вставая, я приходил к выводу, что мне некуда идти. И я просто сидел, прислонившись спиной к стене.

И хотя я по-прежнему не воспринимал свое недомогание слишком серьезно, я не мог не думать об ослепитетельной ступе кремации по другую сторону стены. Я подумал: «По крайней мере, нет лучшего места для смерти, чем здесь, где умер Будда. Какое фантастическое совпадение. Если спазмы усилятся, я могу умереть от боли, но буду при этом чувствовать благословение этого места».

Учитывая, что теперь только стена позволяла мне поддерживать полувертикальное положение, а энергия утекала, такие размышления казались неизбежными.