Навстречу судьбе

Принял меня Федор Григорьевич со всем радушием. На этот раз передо мной сидел человек уже преклонного возраста, повидавший на свете всего с избытком. И хорошего. И плохого… Хоть он и не обладал необыкновенным даром говорить, но речь его была всегда тиха и нетороплива, каждое слово емко, обдуманно и весомо. Даже когда его задевало за живое, и он вскипал, не терял самообладания.

Я спросил, с каких пор он стал писать стихи. Ответ был таков: «Пробовать начал годов с пяти-шести. А уже к 16–17 рассылал их по газетам и журналам. Даже в Москву посылал, там до войны издавался альманах «Молодая гвардия». Редактировал его поэт Семен Кирсанов. Однажды оттуда получил коротенькое письмо: «Ваши стихи оставляем для сборника молодых поэтов». Но война помешала этому сборнику увидеть свет. Тогдашние стихи не помню наизусть, но по смыслу они были о природе. Ближе к есенинским. Удивительные образы его были для меня доходчивы и натуральны».

Я спросил Сухова: «А как понять Есенина, где он пишет: «Я лиры милой не отдам ни другу, ни жене»?

Федор Григорьевич воскликнул: «О, творчество — это таинство каждого поэта, и посторонний ничего об этом не должен знать, как у верующего в Бога!»

Я сказал Сухову: «Говорят, в 20-х годах к нам в Нижний приезжал Маяковский. Выступал со своими стихами в драматическом театре».

— Я не люблю Маяковского, — был ответ.

— Почему?

— А за что его любить? За построенный в боях социализм? Поэты нашей эпохи — это Исаковский, Прокофьев и Твардовский. Твардовский понял ошибку своей молодости. И Теркин на том свете поправил своего Теркина на фронте. Из всех писателей выделяется Платонов. В «Чевенгуре» он всю нашу глупость описал. Это произведение — как «Дон-Кихот». А.И. Солженицын — личность героическая, исклю¬читель¬ная и неподкупная. Это самый крупный писатель. Каждой эпохе, каждой стране поэты и писатели нужны, как воздух…»

Я неоднократно бывал у Ф.Г. Сухова, и всякий раз, когда уходил из Кругловки домой, он провожал меня до конца деревни. В последний раз аж до самого шоссе, до остановки «Асташиха». Никакие уговоры не помогали. Не знал я, что на сердце у него было. Дождь начал моросить, а мы стоим голосуем, чтобы мне уехать. И когда проезжали автобусы, не останавливаясь, а Федор Григорьевич у края дороги стоял с поднятой рукой, мне вспомнились строки из его стихотворения:

Стою. Голосую. Никто не сажает.
Никто-то не видит, не слышит меня.

И мне стало стыдно. Я подумал, если б шоферы знали, что этот настойчиво голосующий, по-деревенски одетый — редкостной души человек и знаменитый поэт из села Красный Оселок Федор Григорьевич Сухов — остановили бы обязательно.

Теперь поэта с нами нет, но остались его неповторимые стихи и повесть-эпопея «Ивница». Когда я их читаю, как будто душевно беседую с ним.

Похоронен Федор Григорьевич по его просьбе не на самом кладбище, которое расположено при церкви Николая Чудотворца, а рядом — на склоне крутой и высокой горы Красного Оселка. С видом на Волгу.

14 марта 2002 г.

Новая поездка в село Константиново Рязанской области — на родину Сергея Есенина

Весной, лишь только наступили первые теплые деньки, менеджер туристического агентства «Школьные каникулы» С.В. Туманова побывала в ряде школ Московского района, познакомила старшеклассников и учителей с интересными маршрутами. С удовольствием откликнулась на ее предложение дирекция школы № 64. Учитель истории Т.А. Желанова и литератор З.С. Фролова, посоветовавшись со своими учениками (9 и 10 классы), выбрали путь неблизкий, но очень интересный — село Константиново Рязанской области, родину Сергея Есенина.

Несколько мест в автобусе оказались свободными. И мы — поэтесса Т. Панченко, поэт Б. Селезнев, бард В. Мельков, А. Алексеев и автор этих строк, давно мечтавшие посетить родину замечательного русского поэта — с удовольствием поехали с ними. Вместе со мной поехала дочь со своими детьми и их подружками — все они ученики школы № 24 Советского района, а моя дочь — учительница этой школы.

Мы выехали из города ненастной ночью. А солнечным утром под звонкое пение птиц, раздававшееся по обе стороны леса, уже подъезжали к Окскому мосту, что стоит перед самым городом Рязанью. Здесь возвышается стела с датой: 1095. Это год основания города. Из окна автобуса проплывали мимо нас до чистоты изумрудной умытые дождями зеленые луга. На расстилавшейся сочной зелени — пасущийся табун коней и стадо коров. Все как при жизни поэта. Рязанская область в России — чуть ли не единственная, где еще сохранилось коневодство. Невольно вспомнились стихи Есенина:

Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь.