Назад в космос

Потом Ханна рассказала, что твари с Вулкана только поначалу вызвали панику. Но они были похожи на местных змей, перед которыми на Ультиме благоговеют, поэтому к ним стали присматриваться. И быстро выяснили, что их притягивают эфирные станции, работающие на передачу. Каким образом появились эти существа, как они устроены, пришли они с Вулкана или из Вселенной за пределами светового конуса, предстоит выяснить в будущем. Но уже сегодня смельчаки с Ультимы отважились отправиться внутри эфирных летунов по открытым каналам связи на Ксену, Гею, Землю и теперь в экзосферу Альбиона. Не хотите ли и вы попробовать?..

Пока Ханна говорила и отвечала на наши вопросы, вулканец вылез из рубки и устроился у нее в ногах. Свернулся кольцами. Теперь он и правда больше всего походил на змею-переростка. Кожа его потемнела до насыщенного зеленого цвета, головная часть оформилась в вытянутую крокодилью морду с десятком круглых черных глаз.

Они приручаются! И я хочу попробовать!

Меня зовут Вилен Смирнов Четвертый. Моя история только начинается.

Александр Бачило. Свой среди Чужих

А что? Налаживается жизнь на селе. Хоть кого спроси, не то что свой человек, активист или уполномоченный от Комбеда, но и последний бродяга из бурлацкой ватажки скажет – полегче стало в последние годы. Банду Ангела гнали по колее до Черного Брода, с той стороны приняли в штыки – едва десятая часть на тачанках ушла в солончаки да там и сгинула. Мелкие шайки зеленых еще проходят порой вдоль границы, но главную их силу беспощадно порубали третьего года в Диком поле, с тех пор не суются. А Черная Вдова сама ушла за кордон лет пять назад, еще до меня. Видать, не по нраву ей пришелся потный дух россохинского эскадрона. Комэск Россохин хоть усами и сед, а по-прежнему орел, у такого не забалуешь.

Ничего, держимся, худо-бедно дышать можно. По крайней мере баржи с кислородом с Земли больше не гоняем, наладили катализ из местной перекиси. Правда, за каждой гайкой приходится обоз снаряжать к буржуям, кланяться им добытым силиконом, ну да это тоже ненадолго – дожмем и обожмем империалиста!

Секретарь бюро Дробыш зевнул, потянулся и выключил стрекочущий мозготайп. Статейку в блог можно и потом закончить, не горит. Перечитал написанное, усмехнулся криво. Непривычно как-то успехами хвастаться.

– Хотя успехи-то есть! – произнес вслух.

И сглазил.

Полупрозрачная перепонка двери звонко лопнула, всколыхнув перепадом давления ершистую поросль на голове секретаря. Крепко вбивая кованые подошвы в магнитный пол, вошел перетянутый крест-накрест шлейфами орудийных приводов Литейцис – замком по вооружениям. Смешно коверкая слова на свой марсианский манер, сказал озабоченно:

– Заканчивай графоманию, Иоган! У нас ЧП.

Дробыш выпрямился, молча уставившись на него: знал, что замкомвор говорит медленно, но обстоятельно, и торопить его – только портить. Литейцис подошел к карте, взял флажок, обозначавший последнее ЧП, и передвинул его влево-вниз-вглубь-в будущее.

– На перегоне Раздельная – Каменный пояс пропал пассажирский состав. Двенадцать спальных цистерн и почтовый рефрижератор.

– Банда? – коротко спросил Дробыш.

Литейцис медленно покачал головой, что служило у него признаком крайнего раздражения.

– Нет там ни одной банды, Ваня! – прорычал он. – Граница на замке! Сами сто раз докладывали. Маршрут новый. Никакая сволочь не могла знать, что поезд пойдет через Раздельную! Если только…

Дробыш, уже собиравшийся запустить сигнал на общий сбор актива, остановился, не завершив движения курсора.

– Если только – что?

Литейцис поднял на него мрачный взгляд и отчеканил четко, как мозготайпный аппарат:

– Если только эта сволочь не окопалась рядом с нами в ЧК…

* * *

Весть о том, что Дробыш с Литейцисом снаряжают очередной эшелон на буржуйскую сторону, вызвала в губернском управлении Числовых Коммуникаций привычный переполох. Первым, как всегда, прибежал комсомолец Витька Соловьев.

– Через Моршанники пойдем? – деловито спросил он, заправляя планшет в штучные довоенные брюки с узором из антиперегрузочных шлангов.

– Кто, может, и через Моршанники, – неприветливо отозвался секретарь. – Тебе что за дело?

– Брось, Иван Ильич! – сразу заволновался Витька. – Ты меня в прошлый раз обещал взять!

Дробыш смерил его долгим взглядом с головы до ног.

– Молод еще.

– Да как молод?! – Витька вспыхнул ушами. – Мне полных девятнадцать… на днях. Почти двадцать, считай! И семьи нет, плакать некому в случае чего. Зачем же тех посылать, у кого, может, только-только детишки малые…

– По уставу, – спокойно ответил секретарь, – к участию в боевых операциях не допускаются лица, не достигшие двадцати одного года.

– Если б в боевых! – вздохнул комсомолец. – А то порожняк гонять. Я ведь знаю – силикона собрали всего полконтейнера!

– Кто это тебе сказал? – цепко прищурился на него Дробыш.

– Подумаешь, тайна! – Соловьев пожал плечами. – Три ходки харвестеров по двое суток – сколько они могли набрать? Я же сам их программировал – все знаю!