Назад в прошлое. Между строк (СИ)

— Все в порядке, не переживай, — наконец, произнесла она бесцветным голосом, разворачиваясь, чтобы вновь исчезнуть в душевой.

Но Чжоу поймала ее за рукав халата:

— Лиззи, с тобой точно все в порядке?

Она проводила тяжелым взглядом Мариэтту, которая тут же ретировалась из ванной.

— Не обижайся на нее, она часто не думает, что говорит и делает. Хочешь, я побуду с тобой, пока они пойдут на завтрак?

Элизабет нашла в себе силы улыбнуться:

— Спасибо, не нужно, Чжоу. Все в порядке, я сейчас приму душ и… Не волнуйся.

Стоило только представить себе присутствие Чжоу рядом, и внутри Элизабет снова начала нарастать неприязнь. Ей ужасно хотелось отделаться от всей этой компании и остаться в одиночестве. Элизабет закрыла дверь в душевую, сняла халат, как на автомате прошла под душ и снова включила его. Глупая шутка, сказала Мариэтта. Что ж, она никогда не ждала от Эджкомб ничего хорошего. Та в принципе не казалась добрым человеком. А вот Бен Бредли… значит, он всё-таки ни при чем, и она ошиблась, приписав ему все смертные грехи… Вчера он, кажется, действительно был озадачен и встревожен ее слезами.

Внутри неприятно заныло, но эмоций, которые накрыли ее вчера, уже не было. Она просто чувствовала себя одиноко. И, как любому подростку в сложной ситуации, ей хотелось участия и понимания со стороны, хотелось оказаться рядом с близким человеком, который смог бы понять и успокоить ее. Мысли переключились на Седрика, и перед глазами всплыла сцена их вчерашнего неудачного разговора. Счастливый и одновременно замкнутый Седрик, который отныне не хочет делиться с ней своим счастьем, потому что знает, что ей — его лучшей подруге — это совершенно неинтересно. Очень глупая вышла ссора. А ведь ей так нужна его поддержка. Надо придумать, как лучше с ним поговорить и извиниться.

На завтрак Лизз так и не пошла из страха увидеть там Лазара. Ей было стыдно и неприятно одновременно. Элизабет удивлялась самой себе. Еще день назад она вела себя, как влюбленная дурочка, жаждала встречи с ним. А теперь не хотела его видеть. Это было так непохоже на нее, но от чувств к дурмштранговцу не осталось и следа. По его вине в ее жизни теперь было полно проблем: она сделала больно Седрику, обидела Бена и теперь была в ссоре с Мариэттой, непонятно за что затаившей на нее злобу…

Лиззи вошла в опустевшую гостиную Рейвенкло, когда студенты разбежались на завтрак, и тяжело опустилась на диван. Задумчиво обвела комнату взглядом — кресла, камин, мягкий ковер, — и задержалась на статуи Ровены Рейвенкло. Несколько секунд Элизабет просто сидела и таращилась в одну точку, сама не понимая, в чем дело, пока до нее не дошло. Лицо статуи Рейвенкло. Именно так выглядела незнакомка с медальоном на шее из ее сна. Эти черты лица было невозможно забыть: высокий лоб, гордый профиль, чуть полные губы и миндалевидный разрез глаз. Неужели Основательница посетила ее во сне? Вот забавно было бы описать это в дневнике сновидений и посмотреть, что скажет профессор Трелони.

Элизабет усмехнулась в тишине. Бред, полный бред. Это все курсовая и книжка Киры — начиталась на свою голову, вот и снится всякая чушь. А то, что лицо было одним и тем же — либо совпадение, ведь она проходила мимо статуи тысячи раз. Покачав головой, Элизабет заставила себя подняться, чтобы собрать учебники и отправиться на занятия. Начинался новый день.

*

Класс Зельеварения в подземельях гудел, как растревоженный улей от разговоров. Студенты обсуждали новости о том, что выбрано четыре чемпиона, что Гарри Поттер («Ну точно, я даже сам его видел в Зале!») нарушил закон и бросил свое имя в Кубок. Со всех сторон звучали гипотезы, кто выиграет Турнир, и идеи про самые сумасшедшие способы поддержать Седрика Диггори. Элизабет только виновато уронила голову на руки, сидя за столом: «А я это пропустила…»

За несколько минут до начала урока она почувствовала легкое прикосновение к локтю, кто-то сел рядом. Девушка повернула голову, не поднимая ее со сложенных на столе рук. Ей улыбалась Чжоу Чанг:

— Как ты, Лиззи? Больше не сердишься на Мариэтту? Она неплохая девчонка, просто иногда ее заносит, у нее своеобразное чувство юмора.

— Лучше не шутить с вещами, в которых не разбираешься, — буркнула Элизабет.

— Она и подумать не могла, что тебя это заденет. Она очень раскаивается, правда.

Элизабет молча посмотрела в сторону Мариэтты — та весело болтала с Дорой, и на ее лице не было заметно даже тени сожаления.

Чжоу тоже проследила за ее взглядом и кашлянула:

— Ну да… А, знаешь, у меня есть идея! — она улыбнулась, стараясь веселостью загладить неловкость, — мы тут задумали как-то поддержать Седрика, и я вспомнила, что ты отлично рисуешь. Почему бы тебе не нарисовать портреты Чемпионов? Всех четырех? Отдадим их в школьную газету?..

Лиззи растерянно смотрела в ответ. Учитывая ее отношение к Турниру, энтузиазм Чжоу не вызывал у нее отклика.

— Эм, я даже не знаю…

— Да ладно тебе, Лиззи, не скромничай! Ведь у тебя настоящий талант, — Чжоу шутливо ткнула ее в плечо. — Твои рисунки будут отличном способом сделать вклад в Турнир. Где, кстати, твой альбом?