Назад в прошлое. Между строк (СИ)

Девчонки уже поднялись и собирались на завтрак.

— Да, кажется, учителя медленно сходят с ума от всех этих грандиозных событий, — кивнула Кира, расчесывая волосы перед зеркалом. — Падма говорит, вчера на уроке профессора Флитвика у Гриффиндора он разрешил им играть в игры и разговаривать, а затем обсуждал пол урока с Гарри Поттером, как идеально тот выполнил призывное заклятье на Турнире.

— Он на самом деле неплохо справился, — как бы невзначай вставила Чжоу. И тут же добавила, словно оправдываясь: — Хотя, разумеется, все мы поддерживаем Седрика Диггори…

— А мне из Чемпионов нравится Виктор Крам, он очень суровый и загадочный, что еще нужно для настоящего мужчины? — вдруг произнесла Дора, и расхохоталась, девчонки начали возмущаться на ее заявление. — Интересно все–таки, кого он пригласил на бал?..

Она вытянула из шкафа одно из платьев, прикинула на себя и задумчиво повесила обратно.

— Не знаю ничего по поводу Крама, — хитро начала Мариетта, — но кое–кто успел закадрить одного дурмштранговца…

Кира зашикала на нее, косясь на Элизабет, но увидев, что та уже проснулась и слышит их разговор, виновато покраснела.

— А, Лиззи… Доброе утро…

Элизабет кивнула. Разговаривать ей сейчас хотелось меньше всего. Даже меньше, чем выбираться из кровати.

Кира помялась секундочку и снова оглянулась на Элизабет.

— Лиззи… Понимаешь, не просто в этом признаться, но меня пригласил кое–кто… точнее, Лазар.

— Да? — Элизабет села в кровати. Девчонки обернулись к ним, напряженно замерев. Дора застыла с очередным платьем в руках, вытянутым из вороха остальных, что лежали возле ее ног.

— Я знаю, он нравился тебе, но… сама понимаешь… — безжизненно произнесла Кира. — Я все хотела сказать тебе…

— Ну вот и сказала, — пожала плечом Элизабет. И… просто рассмеялась. Скорее от иронии судьбы, чем от искренней радости за Киру. Нет, разумеется, она желала ей счастья, но эта новость лишь усилила ее плохое настроение. Обычно она вспоминала историю с Лазаром с чувством стыда, и просто постаралась стереть его из памяти. Любое напоминание о нем, тем более о том, что он пригласил кого–то (будь это даже Кира), отзывались неприятным давящим чувством. Кто бы мог подумать?.. Жизнь не переставала преподносить ей мрачные сюрпризы.

Однако напряжение в комнате заметно спало, и девчонки тоже заулыбались. Кира улыбнулась шире всех:

— Так ты не сердишься?..

— С чего бы? Конечно, нет, — заверила ее Элизабет, пряча взгляд. Взяв зубную щетку, она отправилась умываться в ванную комнату, как в укрытие от вечных шуточек и сплетен ее соседок.

Сегодня ее ждал непростой день — первая предрождественская консультация у профессора Бинса должна была состояться после ужина вечером. Навряд ли Бинс будет так же благосклонен, как и Флитвик, надо бы использовать время с толком и набросать хоть какой-то черновик днем, до консультации еще полно времени… Хотя после заявления Киры о Лазаре ей не думалось об уроках вовсе.

*

На консультации было меньше десяти человек. Некоторых Элизабет видела впервые, а некоторых хорошо знала. Бинс меланхолично летал перед слушателями туда–сюда, монотонно разглагольствуя. Элизабет оказалась права. Скучнее занятия представить было невозможно. Профессор рассказывал им то, что и так уже было известно — как правильно оформить курсовую, какой длины должен быть пергамент, в какие сроки нужно уложиться…

У Элизабет начало ныть в висках. Она вообще не знала, что она здесь делает. Выяснить волнующие вопросы по курсовой? У нее не было вопросов. Возможно, потому что она все еще толком не могла сформулировать, о чем же ей писать. О юности Ровены Рейвенкло? О ее деятельности в Хогвартсе?..

В том, что это будет Ровена, Элизабет не сомневалась. Но облечь в какую-то форму найденный ею материал было сложнее, тем более что сведений о Ровене в учебниках было не так уж и много. Конечно, были еще свитки из шкатулки. Гермиона Грейнджер перевела лишь несколько из них, и то, что Элизабет там обнаружила, было очень интригующе — свитки, написанные самой Ровеной Рейвенкло, ее собственной рукой! Некоторые из них были записью денежных расходов и расчетов — похоже, средневекового Хогвартса, — некоторые письмами Ровены к неизвестным Элизабет людям. Все это будоражило ее воображение.

Несколько раз, думая обо всем этом, Элизабет приходила к мысли, что ей стоит рассказать кому-нибудь о найденных ей сокровищах. Свитки и медальон. Она хотела принести их сегодня на консультацию и показать Бинсу, и все–таки не решилась. Возможно, это перевернет мир истории магии и откроет новые грани — подробности о жизни великой волшебницы… В сознании всплывали слова Бинса о том, что человек, нашедший нечто подобное, будет удостоен премии Золотого Свитка магии. Это немного подогревало ее тщеславие. Но, разумеется, она бы никогда не смогла получить нечто подобное — все свитки были написаны рунами, которые давались Элизабет с трудом. Пару раз она сделала несколько неудачных попыток заняться ими самостоятельно, и найдя, что это невероятно сложно, твердо решила ходить на занятия по Рунам с нового семестра.