Назад в прошлое. Между строк (СИ)

Это было почти правдой, но Элизабет отвела взгляд. Ей было неприятно скрывать что-либо от Линн. К счастью, эта неловкость длилась недолго. Тетя закрыла альбом, просмотрев до конца.

— Может, спустимся и перекусим? — улыбнулась она. — Думаю, после таких плодотворных дней сэндвичи отлично восстановят твои силы.

— Чуть позже, у меня еще куча дел, — улыбнулась Лизз, кивая на стопку учебников на столе.

— Хорошо, — поднялась Линн, направившись к двери. Но Лизз окликнула ее на пороге.

— Линн…

— Да?

— Не говори маме пока про… — она обвела взглядом разрисованную комнату, — боюсь, она не переживет.

Линн подняла правую руку:

— Торжественно клянусь, что пока она ничего не узнает, а позже я с ней поговорю.

— Спасибо! — уже вдогонку поблагодарила Лизз.

Когда дверь закрылась, она уселась на место Линн в кресло и взяла конверт, оставленный тетей на столе.

Письмо было от Бена — очень короткое, всего пару строк.

Он напоминал, что завтра они наметили поход в Годрикову Лощину и он заедет за ней сутра. Элизабет невольно улыбнулась.

Честно говоря, она не ожидала, что Бен выкажет такое рвение поехать с ней. Она представила, как они проведут целый день вместе, и внутри начало подниматься какое–то странное радостное волнение. Еще месяц назад они были лишь сокурсниками и не выбирались никуда вместе — даже в Хогсмид. Они ни разу не были надолго вдвоем, а тут проведут весь день! Надо будет о чем-то говорить. Заполнить этот день совместными интересами. Прогулкой по Годриковой Лощине. И мысли эти ее немного пугали тем, что вызывали в ней только радость.

Кроме того, Элизабет радовалась самой возможности выбраться в Лощину, потому что это приблизит ее к Ровене. Она сможет почувствовать Основательницу, она сможет, наконец, ощутить, что она реальна — а не плод ее фантазии! И это тоже наполняло ее теплом и заставляло сотни мурашек бегать по телу от волнения и предвкушения поездки. Словно ее ждала сама настоящая живая Ровена, и она не могла дождаться этой встречи. И это даже хорошо, что она поедет не одна, а рядом будет Бен.

На столе среди прочего творческого беспорядка — пергаментов, учебников и альбомов — лежал сложенный вдвое листок, пару месяцев назад она подписала его у профессора Бинса: разрешение на посещение специальной библиотеки в музее Годрика Гриффиндора. Этот музей находился в Годриковой Лощине и располагался в доме, где Годрик проживал долгое время, как утверждали брошюры. Она была просто обязана побывать там и найти что–то особенное. Элизабет чувствовала, что так и будет…

*

Яркий солнечный свет, бьющий сквозь шторы, разбудил ее. «Утро ясное, а значит, день будет замечательным» — было первой ее мыслью. Элизабет улыбнулась и сладко потянулась в кровати. Хотела было еще поваляться немного, но, кинув взгляд на часы, резко села. Вся расслабленность слетела с нее вместе с остатками сна. У нее было меньше часа на сборы. Бен обещал заехать за ней в половину одиннадцатого.

Наспех умывшись, она на минуту зависла у шкафа, размышляя, что надеть. Поездка будет долгой, и вполне подошло бы что-то комфортное — джинсы и очередной серый свитер, но, с другой стороны, ей почему-то очень хотелось выглядеть хорошо перед Беном. А чего–то подобного ей хотелось крайне редко — она никогда не увлекалась модными новинками или косметикой. И сейчас понимала, что выбирать ей особо не из чего.

Посомневавшись между брюками и платьем, она вытащила все-таки платье. Вязаное, глубокого голубого оттенка с белым орнаментом по вороту и низу. Мама так настаивала на том, чтобы его купить. И теперь она уже полтора года возила его в Хогвартс, да так ни разу и не достала из шкафа. Лизз приложила платье и встала перед зеркалом, оценивая вид.

— Серьезно? Я думала, что не дождусь, когда ты принарядишься, милочка, — прокомментировало зеркало. Но Лизз только показала ему язык.

Она была так вдохновлена предстоящим днем и чувствовала такой подъем, какой не чувствовала уже много месяцев, с самой осени. За окном сияло солнце, отражая ее настроение, она впервые нравилась себе в зеркале — сияющие глаза, румянец. Волнистая прядка небрежно выбилась из челки, и мама, наверное, сразу бы сделала ей замечание, но ей казалось, что эта небрежность удивительно ей идет, как и оттенок платья.

— Так, Лиззи, успокойся — она сделала два успокаивающих длинных выдоха. — В конце концов, это не свидание.

— Еще бы, — проворчало зеркало, — не в этой жизни, дорогая…

Элизабет только усмехнулась и вышла из комнаты.

Линн уже сидела на кухне с чашкой ароматного кофе.

— Доброе утро, — весело приветствовала ее Лизз, сбегая с лестницы. Кинула взгляд на наручные часы — у нее оставалось пять минут на завтрак, она слишком долго выбирала, что надеть. Что с ней случалось крайне редко, если не впервые.

Она налила дымящийся кофе и взяла рогалик с джемом, наспех заталкивая его в рот целиком.

— Как спалось? — Линн сидела с ногами на небольшом диванчике у стола и читала газету. Волосы в хвостик. Глаза светятся теплом и утренним уютом. Лизз она очень нравилась такой домашней.

— Мне снились чудесные сны.