Не без греха (СИ)

Посреди тишины бахнул выстрел. Тэхён, будто сослепу, закрутился. Наконец, повернулся на звук, заметил мелькающие тени за окном.

Стекло в тот мир, где Тэхён нашёл приют.

Он пошатнулся.

Ещё несколько хлопков и вспышек, точно взлетевших под колпаком бенгальских огней. С крыши рванули перепуганные птахи. У Тэхёна в груди рвануло вниз, так больно, что он едва устоял на ногах. Налитые свинцом, те всё равно пытались сдвинуться и взбежать по лестнице. Тэхён совершенно не думал, что делает, опрометью бросаясь в пекло.

Неожиданно резко его перехватило кольцо тренированных рук, его оттащили и пихнули за угол, прижали к стене, зажав рот ладонью. Чонгук. Точно такое же встревоженно-опечаленное лицо и мокрые веки подсказали Тэхёну, что они в одной лодке, накрытые одним колючим покрывалом.

Он кусал Чонгука, отпихивал, закричал и заплакал навзрыд, истерически и гневно, испуганно и отчаянно, порываясь к Юнги, защитить его, спасти, помиловать… Чонгук боролся с ним и одерживал верх, желая успокоить, и даже намеревался ударить, но вместо этого скрутил запястья и болезненно выдавил:

— Тэ…ён…

Голос Чонгука.

Голос.

Настороженный и дрожащий, пропускающий согласные, мычание только что родившегося ягнёнка. Тэхён ошалело уставился на него, затаив застрявший в глотке вой.

— Тэ..ён… — слова давались ему трудно. — Ос..у..шай.. ме-ня…

— Что? Что?… — по щекам его катились слёзы, щипали глаза, вынуждая щуриться.

— Ты мне… о..ещал….юбое же-ла-ние.

— Что ты такое говоришь?! — Тэхён указал в сторону, попробовал оттолкнуться, но не смог. — Нам нужно туда, нужно вызвать полицию! Там Юнги, понимаешь?! В него стреляли, чёрт возьми! Отпусти меня! Мы должны ему помочь! МЫ ДОЛЖНЫ!

Чонгук стиснул зубы и, вкатив пощёчину, мощно встряхнул его, вынуждая сосредоточиться.

— Опасно! Поздно! Ос-та-вайся… со мной… Пожа-алуйста. Хён… хён про-сил. По-за-бо…иться о…

Заметив движение нападавших, он прижал к себе доверенное любимым братом тепло, начавшее дрожать, обмер. Растерявшись, Тэхён смял капюшон его куртки и услышал, как хлопают двери чужой машины, а затем она уезжает прочь со двора. С места преступления?

Размыто и отдалённо, словно чужими глазами, Тэ видел, как Чонгук наскоро взбежал наверх. Тэхён остался, скованный ужасом. Чонгук же звонил в спецслужбы и пихал Тэхёну трубку, веля говорить. Что он говорил, каким образом - неизвестно. Потом он слышал вой полицейской сирены и душещипательный крик Скорой помощи, находил обрывочные кадры: перелив света мигалок, звенящие ступеньки лестницы, проехавшая каталка, накрытая чёрной плёнкой, его крики (или не его), чьи-то незнакомые физиономии, мокрые щёки Чонгука, натягивающийся ремень в их машине, несколько минут или вечностей, пока он сидел, прижавшись лбом к рулю и страшно беззвучно страдая.

— Не домой, Чонгук. Едем в участок. Нас вызывали, в конце концов.

Он посмотрел почти спокойно, но горько. Повиновался.

Тронулись. Тэхён окаменел, глядя на плывущие ночные огни. Что-то завязывалось под грудью, кроме неверия в происходящее. Покрывало становилось саваном. И он видел белое тело, белее, чем оно есть на самом деле, видел кровоподтёки, палёные рваные края огнестрельных ран… Он всё-таки видел или выдумал? Скоро узнает.

Ему было всё равно, что там - завтра. Такой сосущей пустоты в желудке, под кожей, под каждой пластиной кости, он никогда не испытывал. Несуразной и бестолковой казалась прожитая жизнь, заполученные блага, сотворённые деяния. Тэхён поверить не мог, что Юнги до того погряз в долгах, что поплатился собой… Что эти его срывы и мрачное настроение, долгие объятия и жалеющие взгляды: предсмертная агония. А ведь как следует они так и не попрощались.

Всхлипнув, Тэхён словно подтянул на удочке страх, засевший в глубине глотки, согнулся в три погибели, ковыряя пальцами ноющее сердце. Пришлось останавливаться и вычищать желудок.

Пока его выворачивало, Чонгук стоически переносил боль и находился рядом, а потом помог отереть рот, достал сигареты и щёлкнул зажигалкой. Полыхнуло далеко не с первого раза.

Пребывая в полном безмолвии, они курили и смотрели, как размазываются красно-белые пятна наверху эстакады. Откинув бычок, Тэхён уронил голову Чонгуку на плечо. Так хотелось умереть. Не просто как-то, а вслед за Юнги, просто закрыв глаза.

Тэхён был уверен, что Юнги у него отняли. Кто-то и зачем-то, вероломно и внезапно. И первым, попадавшим в список заинтересованных, становился отец. Ему никогда не нравилось окружение сына. Тэхён чувствовал, что теперь только ненависть может стать поводом для пробуждения по утрам.

Чонгук не чувствовал ничего. Он всё ещё не верил.

========== Глава 14. Холода. ==========

Односложные вопросы. Тэхён устал на них отвечать, опьяневшим от горечи взглядом уставившись в остроконечную тень-колпак от подставки для ручек. Кто, откуда, что делал на районе, что связывало с жертвой. В глазах следователя мгновенно повысился приоритет вежливости, когда он услышал, с кем имеет дело. Однако, сути не меняло. Детектив достал бумажку и просунул Тэхёну под дрожащие руки.