Не бойся темноты

Если и есть французский ад, то там не разжигают огонь, там закармливают до визга кишами с луком, устрицами, бриошами, фуа-гра, круассанами и шоколадом.

Мы как сумасшедшие запихиваем в себя всё, что приготовил нам французский ад, и занимаемся любовью на чёрных простынях. А привидения французских королей и королев подглядывают за нами в окно с ужасом и совсем не французской наглостью.

Утром улыбчивый персонал хитро щурится, встречая нас в очень узких карамельно-бежевых коридорах маленького отеля, и нам кажется, что, держась за свои тележки, они не касаются земли.

«Bonjour, Monsieur. Bonjour, Mademoiselle».

Город прощания с любовью для одних. Город, приветствующий любовь для нас.

– Никогда здесь не была, но поняла знаешь что, Кирилл: в Париж надо приезжать обязательно на романтические свидания. Чтобы есть сладкое и заниматься любовью.

– Нет, Мышь! В Париж нужно приезжать лечить сердце. Чтобы уже на следующий день обо всём забыть и найти здесь новую любовь.

– То есть, – я хитро смотрю на тебя, – если мы расстанемся, то ты поедешь в Париж?

– Мышь! Нет!

– А куда?

– Нет! Мышь, мы не расстанемся. Я буду любить тебя всегда.

– Но ты меня совсем не знаешь.

– Мне не надо тебя знать. Я тебя вижу, и этого довольно.

Ты ездишь на какие-то читки и репетиции. Я любуюсь французскими импрессионистами, рисую в скетчбуке, купленном на одной из их выставок, и знакомлюсь с парижскими улочками и парижскими блошками.

Глава 43. Путь ценнее цели

– По средам чаще всего тихо, – деликатно поясняет мне голос Евы, в их салоне он отражается от многочисленного стекла и становится ещё звонче. – В зале по вторникам и средам справляется и один консультант. Поэтому мы вас и пригласили, чтобы можно было поработать как следует, а то клиенты, сами видите, особо не дают пообщаться. Вы не устали, Мишель?

– Можно сегодня подольше? Я сегодня буду нюхать и нюхать. У меня боевой настрой.

– Только не нюхать, а слушать, Мишель! – так же деликатно меня поправляет другой голос, голос парфюмера.

– Ах да, конечно, забываю всё время. Парфюмер, ой, извините, Павел, конечно – ароматы звучат, а не пахнут. – Мне так и странно называть его Павел, и я периодически перехожу на «парфюмер», но тут же, спохватываясь, добавляю: «Павел».

В такие моменты в голосе Павла всегда слышна улыбка. Он вовсе не обижается, ему даже как будто приятнее слышать «парфюмер», нежели «Павел». Словно это относит его к особой породе людей. Той породе, которой положено гордиться.

– Нюхать. Что за грубое слово? – он переходит на совершенно романтичный тон. Так говорят о любимой женщине или мечте. – Духи, Мишель, для такого слова слишком тонкая материя. Конечно, слушать! И сочинять.

– Наверное, я бестолковая. Вы же меня уже больше месяца поправляете.

– Не считайте время, Мишель. Буду поправлять, пока мы не решим с вами задачу.

Знакомлюсь с новыми и новыми джиннами, заключенными в разные ёмкости. Каждый что-то рассказывает и вызывает эмоцию. Ни один из них не молчит.

Сначала раздаётся характерный щелчок, звук открывающегося пузырька. Потом улавливаю тонкие нотки тянущегося из специальной парфюмерной ёмкости невидимого шлейфа. Вдох, и в голове мгновенно разворачиваются целые сцены, отрезки, отрывки, выхваченные из прошлого или будущего. Теперь Павел и Ева доверяют мне не только вдыхать и комментировать, но и размешивать, трогать и фантазировать.

В эти минуты причисляю себя к тайному обществу алхимиков.

Сижу с весами, окруженная ароматными порошками, жидкостями, субстанциями. Я готова ходить сюда, смешивать палочкой эфирные масла и ждать вечно. Но порой кажется, что ничего не получится из затеи Надин. Тогда пугливая Мышь даёт о себе знать. Она пасует и хнычет, но мои добрые новые друзья невероятно терпеливы.

– Павел, наверное, я больше не приду. – Подобным прощанием заканчивались несколько наших встреч. – Мне кажется, зря вы возитесь со мной. Не могу тратить ваше время.

– Так все думают, что раз и сразу, – вступает Ева. – Но так не бывает. У каждого пути своё расстояние. Значит, ваш путь длиннее, чем мы предполагали.

– Путь? – не сразу отступает пугливая Мишель. – Путь может оказаться слишком длинным и бессмысленным.

– Любой путь ценнее цели, – подхватывает за женой Павел. – Мишель, вы не обращали внимания, что многие сказки – это путь? Сложный, но в итоге герой становится другим: лучше, чище, сильнее, и тогда ему наградой даётся цель.

И трусливая Мышь сдается и снова терпеливо отправляется на поиски Мишель, которая будет счастлива и бесстрашна.

Запахи, в отличие от многого другого, способны пробираться в самые отдалённые уголки памяти. В самые закрытые чуланчики, на самые высокие полки. Эти джинны достают оттуда то, что завалено пеплом и пылью, тщательно оттирают и преподносят нам, как невероятные подарки из прошлого.

Глава 44. Не нужно стесняться счастья