Не буди девочку! До утра...

— Послушай! — Лариса затормозила, так что Алька едва не налетела на неё:-Тебе что, заняться больше нечем?

— Я (на минуточку!) легенды собираю!

Но Маринкина мамаша сообщение проигнорировала и заявила:

— Не встревай ты в эти дела!

— Но там моя фотка!

Они приблизились к сваленным у ворот брёвнам.

— Давай присядем! — Лариска первой опустила тощий зад на бревно.

— Я тебе, девка, так скажу. Про могилку знают, но помалкивают.

— Почему?

— Боятся.

— Чего?

— Мафию!

— Но какая здесь маф…

— Я тебе так скажу: мафию лично не видела, но слух прошёл… — Лариска достала пачку сигарет. — Куришь?

— Бросила.

— А вот за это хвалю. — И женщина жадно затянулась.

«Ну давай-давай, колись!» — мысленно подзуживала Алька. Лариска начала издалека.

— Я ведь не всегда в этой глухомани жила.

— А где вы жили?

— На югах. — Женщина мечтательно смежила глаза. — Это здесь пахнет деревом и болотом. А там воздух-другой. Его как вино можно пить.

— А почему же…? — договорить ей не дали:-Почему-почему-покочену! — Лариса бросила окурок и вдавила его в землю каблуком.

— А Светлана знает про могилу? — снова бросилась в атаку Алька.

— Откуда? Малолеткой была. — И женщина рванула в сторону площади.

— Лариса Ивановна!

Лариса Ивановна оглянулась и вдруг запела дурным голосом:

И в тёмной могилке,
Как в тёплой кроватке,
Я буду лежать,
А смерть надо мною
Всё будет летать…

Призвав на помощь всё своё самообладание, Алька вернулась в избу. На немой вопрос большухи ответила честно:

— Я про могилу спрашивала.

Светлана-Соломия ничего не сказала, и квартирантка принялась рисовать круги на запотевшем окне.

«Я — НЕМЕЦ, НО РУССКИЙ!»

Разверзлись хляби небесные! В наполненных жижей колдобинах забуксовали машины. Под обложными дождями вороны так промокли и отяжелели, что не могли летать и сидели нахохлившись. Но самое непредвиденное произошло у расположенной в трёх километрах от Таракановки деревни Халуй. Название населённого пункта местные объясняют так: «Мужики там больно широкоротые жили. Ругательски ругались, матюгались. Одно слово — хулиганы!» Однако поселение известно не только местными нравами, но и речкой. До Халуя течёт она в обычном режиме, а потом — фу-у-ф — забурлит и под землю уходит. Только камешки остаются — чистые, будто воду только что вычерпали. Но стоит деревню миновать — и снова река выходит. Связанную с этим природным явлением легенду Эрик записал — из уст Анфисы Павловны Доли:

— Деревня была богатая и Богом любимая. Текла речка, полная рыбы. Всё у них имелось: и грибы, и ягоды. Но мутный там народ жил. Говорили про них: «Халовцы — оханы, грязные стаканы». Однажды шёл мимо Халуя старец Ферапонт и попросил воды напиться. Но они пожалели ему воды. Тогда и сказал он: «Живите ни серо, ни бело, у рыбы и без рыбы, у воды и без воды». И в ту же минуту река ушла под землю. Русло есть, а реки нет. Но Бог милостив. Ни одна туча Халуй не обходит. Какая бы ни была, а всё скатывается на деревню. Поэтому много у них грибов и ягод.

Теперь над Халуем наметился явный избыток туч. В результате зашумели, заклокотали волны, грозя поглотить деревню. Да и все окрестности впридачу.

— Забыл Господь о своём обещании больше не насылать на Землю потопа! — заговорили таракановские бабушки.

С утра Эрик вознамерился посетить местного стража порядка. Коллекционер намеревался узнать, нет ли каких новостей насчёт смартфона, который Вован прихватил, покидая мызу.

Александр Александрович Колдомасов, работая «на земле»[9], знал каждую семью в округе.

Особо доверительные отношения сложились у Сан Саныча со старшим поколением, которое охотно делилось с ним «оперативной информацией». История с заколачиванием живого человека в гроб была выслушана от многих «источников» и в разных вариантах. Но самое неприятное, что сутки шли за сутками, а злоумышленник нигде не засветился. Пропал Вован! Вместе с добычей. Кто ж осудил бы таракановского аниськина за то, что во время беседы с потерпевшим с его лица не сходила дополнительная суровость.

— Как только появится информация о вашем смартфоне, я извещу, — сухо заметил он, давая понять, что аудиенция закончена.

— Есть у меня, господин полицейский, ещё одно дело…

— Какое именно?

— Вотивные подвески.

— Какие ещё занавески? — устало воззрился Колдомасов на посетителя.

— Я обнаружил клад, а господин Дерябин его похитил.