Не буди девочку! До утра...

Павел Петрович достал несколько бумажек.

— Достаточно?

Женщина сгребла банкноты и уложила стопочкой. Её движения напомнили гадалку, собирающую карты.

— Алефтина, я бы хотел порасспросить вас кое о чём.

Она бросила на мужчину взгляд, полный вызова:

— По-моему, вы что-то попутали. Это я должна задавать вопросы. Явились незнамо откуда… Смотрите, будто фарами светите.

— Простите.

— Я чаю приготовлю.

И она вышла.

«А к тебе и на козе не подъедешь…»

Белозерцев выдвинул из-под столешницы второй стул.

Алефтина вернулась с чашками, в которых плавали чайные пакетики.

— Извините, ничего другого предложить не могу. Гостей не ждала.

«А речь у тебя правильная. Ты, дорогуша, не всегда в глуши прозябала. Были у тебя времена и получше».

— И сам не ожидал, что мне так здесь понравится. Изначально имелись другие планы.

Женщина принялась тереть салфеткой и без того чистую клеёнку.

— И простите, совсем забыл. Вам большой привет из Москвы!

— Откуда?

«Тянет время. Чтобы справиться с чувствами».

— Из столицы нашей Родины.

— Ах вот оно что… Давно я там не бывала.

— А вас там помнят.

— И кто же это?

— Ваша подруга.

— Кто такая?

— Элла.

Кажется, имя повисло в воздухе. Но лишь на мгновение.

— Не знаю такой.

«Слишком уверенно, дорогуша. С лёту ответила. А ведь сама сказала, что в Москве давно не была».

— А Элла вас не забыла!

— Чудно…

Кукина избегала его взгляда, словно опасаясь, что, встретившись с ним глазами, даст ему преимущество. Но все преимущества были на её стороне. Белозерцев блефовал.

«Сейчас она станет отрицать, изображать изумление — так искусно, что он усомнится в своих дедукциях».

Вместо этого Алефтина поднялась из-за стола:

— Устраивайтесь. А мне пора. — она одарила его улыбкой человека, порядком уставшего от этого мира.

Солнечный свет сочился сквозь прореху в газете. Белозерцев долго смотрел на него. Кукина хорошо держит удар. Даже если каким-то боком замешана, есть ли шанс заполучить от неё информацию? И не зря ли он тратит время? Как истый хронофоб, Павел Петрович страдал от навязчивого стремления не только фиксировать ход времени, но и высчитывать, сколько часов и минут пошло на пользу делу, а сколько — в распыл. Ко всему этому примешивалось чувство вины. Он, глава семейства, отправился в путешествие. И это в период очередного семейного кризиса!

Его супруга уже несколько месяцев гостила у страдавшей от депрессии дочери. Но сумевший читать между строк отец понимал: дело не в болезни. Вернее, не только в ней. Имелась ещё одна причина. И она звалась Константин. Мальчик с синдромом Дауна. Когда-то Павел Петрович был категорически против его появления на свет. Но жена, дочь, взяв в союзники зятя, его не послушались. «Мы примем его таким, каков он есть!» — твердили они в один голос. Косте позволили родиться. Первым пошёл на попятную — зять. Рождение нестандартного ребёнка оказалось ему не по силам. Затем у дочери диагностировали невроз. И супруге пришлось опекать и дочь, и внука. Всё обошлось. Дочь справилась. И окрепла настолько, что влюбилась… В женщину. И вот теперь депрессия.

Даже вдали от дома не удавалось заглушить тревогу о семье. И хотя Павел Петрович не терял надежду, что жена вернётся, где-то в глубинах подсознания таился страх: она задержится в Санкт-Петербурге («Скажи уйдёт, Паша!»)

ГДЕ ТЫ СПИШЬ, ДОЧЕНЬКА?

— Эл-ла! Эл-ла! Эл-ла! — слышалось ей отовсюду. Даже местные воробьи сменили обычный репертуар на новую мелодию: эла-эла. А тут ещё случайно услышанный разговор Катри с напарницей: «А мой-то! Каждый день измеряет мне живот!» Ясненько. Через пару месяцев придётся искать замену.

Небо в полном соответствии с её настроением приняло тускло-серый, асфальтовый цвет.

Она вела машину яростно, по мужски. Когда ветеранша отечественного автостопа карабкалась вверх, нагибалась к рулю. Она нещадно гнала свою старушку. Но Элла настигла её и загородила обзор:

— Этот ребёнок ставит крест на твоём будущем!

— Зачем ты так?

— Ты выбываешь из обоймы, подруга!

— Но неужели нельзя подождать? Хотя бы три месяца?

— Время сейчас такое. Нельзя терять ни дня.

— Элла, но и я уже не девочка. И мои часики тикают!

— Что ты можешь предложить своему ребёнку? — Съёмную квартиру? Одёжку, которую соберут добрые люди по принципу: «На тебе, Боже, что нам не гоже». А так у него будет шанс… Его могут усыновить состоятельные люди.

«Где ты спишь, доченька?»

Далеко доченька. За морями-за лесами. А точнее, за океаном — Атлантическим. Всё сбылось. Как и предсказывала Элла. Удочерила семейная пара из Санта-Барбары. Когда они с компаньонкой смотрели этот бесконечный сериал, Элла всегда бросала на неё многозначительно-победоносные взгляды. Пока однажды — и тоже из телика — родительница не узнала: юная Джой убита душевнобольным отцом.

«Где ты спишь, доченька?»