Не буди девочку! До утра...

Зачем старый служака предпринял спуск к пещере? На тот момент он не мог дать отчёт. Позже, уже будучи на пенсии, Сан Саныч от скуки заглянет в книгу своего младшенького — студента факультета психологии Поморского университета. Глянет — и тут же споткнётся на фразе:

«Ваше тело — эмоциональный диск, на котором записаны все ваши представления и впечатления».

Не они ли дали тогда толчок, из-за которого он спустился на маленькое плато?

«Сознание реактивно и рефлексивно. Ваша мысль — это стимул. Реакция на него — отклик подсознания. Через некоторое время нужный вам ответ выскочит, как прожаренный хлеб из тостера».

У Колдомасовых тостера отродясь не водилось. Поэтому в голове Сан Саныча оформилась иная, более подходящая для таракановских реалий метафора: выскочит, как пробка из водного потока.

Но это будет потом.

А сейчас он стоит перед решёткой в некоторой оцепенелости. Не исключено, последствие дрёмы на солнцепёке. А может, и оттого, что доследственная проверка в отношении бейсболки пропавшей москвички ничего не дала. Нет, не врала юная бродяжка. Бейсболку с глазом она нашла под выброшенным на берег плавником. По крайней мере, дознаватели взяли эту версию как окончательную.

Чтобы успокоить совесть (не только полёживал, но и дело делал), он трогает висячий замок на решётке, преграждающей путь в лаз. Всё путём. Но, видать, уж больно хочется задержаться на вольном воздухе. Иначе к чему бы вытаскивать связку ключей, отыскивать маленькую плоскую отмычку и совать её в прорезь?

Щёлк! Замок поддался с первого раза. Да, запоры служили исправно. И всё-таки широкую его переносицу пересекли две поперечные морщины. Снова щелчок. Заперта решётка. Порядок! Но пальцы! Они сигнализируют: «Не так! Не так!» Что-то не… с руки.

Догадка не заставила себя ждать: привычка навешивать замок таким образом, чтобы замочное дупло находилось справа. Он брал замок в левую кисть, просовывал дужку в петлю, а правой производил зажим. Но на этот раз дупло оказалось слева. А это могло означать: кто-то открывал и запирал вход до него. Снедаемый любопытством, Колдомасов вытаскивает дужку и закрывает лаз по-своему. Однако через пару секунд, не отдавая себе отчёта, снова суёт ключ в прорезь и проворачивает.

Позднее анализируя свои действия, он придёт к выводу, что, откидывая решётку, повиновался некому импульсу.

Появившаяся в обзоре лестница опасений теперь не внушала. После того как с её прогнившей ступеньки сверзилась «девочка-беда», не только оборудовали металлическое заграждение, но и спуск обновили.

Паучок между тем тоже по-своему оценил обстановку и сиганул вниз. И вовремя. Ибо его пристанище стало опускаться под землю.

Лаз стал заметно уже. Или это он стал шире в плечах? Да и прежнего приятного холодка вдоль позвонков не наблюдалось. Может, оттого что раньше спуск казался быстрым: раз — и пятки впечатываются в дно узкого колодца. Сейчас время тян-у-у-улось. И где-то на серёдке подумалось: зряшное дело он затеял. Однако ещё имелась возможность передумать. Ведь голубой квадрат по-прежнему маячил над головой. Но поморская упрямка возобладала над доводами рассудка. Он глянул вверх в последний раз и включил фонарик. Нет, он не намеревался углубляться в саму пещеру, а только хотел убедиться, что… В чём именно желал удостовериться страж порядка, он не пытался облечь в слова. Возможно, это стало упущением. Потому что его накрыла волна воспоминаний. О начале карьеры. Когда он служил в районном отделе внутренних дел. И как-то раз ему пришлось спускаться в канализационный люк. Воображение услужливо нарисовало картинку: вонь и тихий вкрадчивый шелест. Чтобы определить его источник, старший лейтенант тоже воспользовался фонариком. Его догадка оказалась верна. Кто-бросил туда кошку. Она ещё жива. Потому что двигается. Но при более пристальном вглядывании он понимает: это шевелятся облепившие труп паразиты. Они двигаются с какой-то тупой преданностью делу. Но самое худое — это не кошка!

После того случая Колдомасов более всего боится человеческих трупов. И яростно сражается со своей фобией. Но характерный запах уже забивает ноздри, и он судорожно цепляется за верхнюю ступеньку. Перед глазами расходится жёлто-зелёные круги.

«Я теряю сознание».

Так уже было с ним. В том канализационном колодце, когда он перестал различать окружающие предметы. Оставались только голоса.

Он извлекает из кармана полагающееся ему средство связи, до нынешнего года единственное, которое ловило «Wi-Fi». Пальцы его от волнения покрываются скользкой плёнкой, и аппарат, преодолев силу сопртивления, выскальзывает и шмякается во мраке. В голове звучит голос учительницы биологии: