Не буди девочку! До утра...

— Верно, — констатировал участковый с напускным равнодушием и положил фуражку на прежнее место — валик оттоманки. — Но отсутствие иностранца не может быть препятствием…

— Для чего? — сухо осведомилась Светлана-Соломия.

— Для того, чтобы сказать правду.

— Какую ещё правду? — нахохлился Васёк.

— В августе прошлого года пропала гражданка Бондалетова Апполинария Петровна, проживавшая до того по этому адресу.

— Мы всё сказали тогда…ну, когда нас в прошлом году спрашивали! — выпалила Анка и принялась теребить красный шнурок на запястье.

— Всё-всё? — усмехнулся участковый.

— Вы не имеете права меня допрашивать! — пошла в наступление девочка-беда. — Я несовершеннолетняя.

— Грамотные стали. — Не без горечи констатировал участковый и потянулся за фуражкой, а у порога аккуратно опустил её на свою голову гнома.

— Эх, молод-ы-ы-е…

ВНЕ ЗОНЫ ДОСТУПА

Когда минувшим летом настоятель поднялся со смертного ложа, брат Савва воздал Богу хвалу и направился прямиком к болящему. То, что отец Авель чуть было не опередил его, вызвало у него досаду, сменившуюся опасением: «А вдруг и правда обскачет».

С той поры недавние оппоненты зачастую чаёвничают вместе.

— Когда ты, отец Савва, вставишь зубы? — в очередной раз задаёт вопрос отец Авель. — Лето на дворе. В город путь открыт.

— Мне скоро на постоянное место жительства. В небесные обители! А ты: «зубы, зубы».

Эту отговорку отец Савва твердит уже полвека. Впрочем, для монастырских творога и сметаны, да свежеиспечённого каравая резцов и не требуется.

— Народ толкует, что ты, отец Авель, вознамерился двести тысяч заполучить! — сменил тему посетитель.

Бывший настоятель поставил поднятую было чашку на столешницу.

— Бабьи сплетни собираешь?

— Чья бы корова мычала, а твоя, брат Авель, молчала! — вспыхивает отец Савва.

Мирное чаепитие грозит вылиться в очередное противостояние, но бывшему настоятелю удаётся совладать с чувствами.

— Я никогда не жадовал на деньги! — говорит он нарочито тихим голосом. — Кажется, так в Таракановке выражаются.

— Нет, брат Авель, не жадовал. Но и не чурался.

— Я хочу добраться до правды…

— Ты что же органам правопорядка не доверяешь? Убийца обнаружен и изобличён.

— Есть у меня, отец Савва, кое-какие вопросы. И первый — где тело?

— А сам-то эту сгинувшую отроковицу видел?

— Девушка участвовала в подготовке сборника «Тихая моя родина» и даже посещала храм. А что касается вознаграждения, нашей обители оно будет нелишним. Потому как засуха! Кормов не будет — коровок под нож.

— Бог милостив! — осеняет себя крестным знамением отец Савва.

Бывший настоятель неловко подцепляет ручку чашки и со стуком возвращает на блюдце.

— Это не сторонний человек, не чужак. Согласен, отец Авель?

Тот задумывается, перебирая в уме имена. Ох, не хочется ему облекать свои подозрения в слова. За него это делает собеседник:

— Перво-наперво, её хозяева. Но они на теплоход не садились. А вот твой гость…

— Эрик? Но у него-то какая причина?

— У коллекционера — душа страстная. Ты сам говорил.

— Ещё кто?

— Лариса Кудреватая.

— А она здесь каким боком?

— А то, что умом пошатнулась…

— Список подозреваемых исчерпан?

— И твой Юрочка.

— Что ты хочешь сказать?

— Келейник частенько у дома Беспоповцевых отирался.

— Так можно всех под подозрение взять. Включая местную юродивую. Как её там..?

— А почему бы нет? Маринка была вхожа в дом.

— Да ты, отец Савва, страшный человек.

— Невиновности не существует. Есть лишь разная мера ответственности. Это я тебе как бывший зэк говорю.

Оппонент лишь развёл руки в стороны.

Пропустив ещё один глоток целебного напитка, отец Савва поинтересовался:

— Знаешь ли ты, отец Авель, старушку по имени Тася Пирнепесова?

— Та, которая Махонька?

— Она самая.

— И что эта самая Махонька тебе поведала? Ты ведь об этом..?

— Старица прошлым летом ко мне за советом приходила. — Отец Савва опять промочил горло. — Она ведь тем же рейсом отправилась. В Двинск, к родичам. Как раз праправнук родился. И повезла баба Тася подарочек — своё знаменитое вино из одуванчиков.

— Из чего?

— Из жёлтых таких цветочков. Они в изобилии произрастают в нашей местности.

— Это мне известно. Только не знал, что из него самогонку гонют! — не удержался от иронической интонации бывший настоятель. Но его собеседник сделал вид, что тугоух.

— По словам Таси, отроковица выглядела неважнецки. Старица решила, что от холода. Она девчонку в каюту зазвала. Ей правнуки такой комфорт обеспечивают. Всё-таки восемьдесят с гаком. Хочется кости понежить.

— А заодно и самогоночки дерябнуть? — подпустил шпильку отец Авель.

— Для сугреву! — здесь круглое налитое личико отца Саввы мгновенно обабилось, а из всех складочек его полезла Махонька.

«Тебе бы пародистом в миру быть!» — подумал сотрапезник, в который раз поражаясь способностям брата во Христе преображаться. А тот продолжил:

— Она и отроковице предложила согреться.

— Много налила?

— С напёрсток.

— А в чём загвоздка-то вышла?

— Отроковица задремала.

— Хочешь сказать, отключилась?

— Если тебе, отец Авель, больше по нраву такое выражение…

— А потом?

— В Двинске бабулька теплоход покинула.