Не было нам покоя

Обычно, оставшись в машине вдвоем, они всю дорогу горланили песни, но в этот раз Лайл даже не включила музыку. Вместо этого она слегка приоткрыла окно и заполнила машину шумом ветра. Эмберлин была рада: так ей казалось, что необязательно делиться беспокойным чувством, что поселилось у нее в животе. Эмберлин редко нервничала, и ей было непривычно чувствовать гулкий трепет внутри, который нарастал с тех пор, как Ноэми предложила им всем вместе сходить к озеру. Хотя рогатое существо на нее не нападало и вода в озере не попыталась ее заглотить, лес казался ей разумным, обладающим собственной волей – расчетливым, – и ее это пугало. Чтобы избавить лес за домом Ноэми от того, что его контролировало, надо было сначала понять это существо. План Ноэми был крайне неопределенным. Обычно она относилась ко всему взвешенно и практично, но после смерти Линка стала все больше напоминать его – задумчивой отстраненностью, которая иногда выводила Эмберлин из себя. Целый новый мир расцветал у нее в голове; Эмберлин знала о его существовании по фотографиям на стене в комнате Ноэми и догадывалась, что ее мир полон смятения. Ноэми не говорила ничего конкретного о том, как обезопасить лес, потому что сама не знала, как это сделать. Но Эмберлин это было безразлично. Если лесом кто-то управляет, значит, смерть Линка не была случайностью, и ей было невыносимо думать, что брата убили, и не знать, как и почему это произошло. Даже если знание его не вернет. Даже если оно вообще ничего не изменит.

Гэтан Келли последние несколько дней жил в «Лэмплайте». Когда Эмберлин с Лайл зашли в дом, он стоял у раковины в кухне и ел хлопья.

– Доброе утро, – сказал он. – У вас какие-то общие планы?

В его поведении удивиляли две вещи: во-первых, он казался искренне вежливым, а во-вторых, он ел хлопья в час дня.

– Ты что, только что проснулся? – спросила Лайл.

– Сегодня суббота, – пожал он плечами.

Скрип ступенек возгласил приход Ноэми с Джонасом, и они впятером собрались на кухне. У Ноэми на шее висел фотоаппарат. Когда она проходила в дверной проем, Джонас положил ладонь ей на плечо, и Эмберлин показалось, что жизнь отмоталась назад на полгода, если не считать присутствия Гэтана.

Она вспомнила существо, которое они с Лайл увидели несколько недель назад. Она подумала, стоит ли рассказывать о нем Ноэми сейчас, если учесть, сколько времени они уже молчат. Жаль, что она тогда не догадалась взять телефон и сфотографировать его.

– Куда направляетесь? – спросил Гэтан с набитым ртом.

– На улицу, – ответила Ноэми и повела всех – за исключением Гэтана – из кухни на крыльцо.

Оказавшись у лестницы, Джонас схватил маленький пакетик с берушами. Надорвав упаковку, он раздал всем по паре. Эмберлин взяла свои без разговоров, но Лайл вопросительно посмотрела на Ноэми.

– Иногда в лесу играет музыка, от которой потом болит голова.

– Какая музыка? – спросила Лайл. – Я ни разу не замечала.

– Струнная. – Ноэми пожевала нижнюю губу. – Из-за нее очень сложно сосредоточиться, точнее не могу описать. Просто подумала, что лучше подстраховаться.

– Есть звуки, от которых людей начинает тошнить, – предположила Эмберлин. – Ну, на определенной частоте. Это что-то вроде того?

– Нет, – покачала головой Ноэми. – Нет, непохоже.

Они прошли по двору к лесной тропинке. Камера Ноэми ритмично болталась на ремне.

– Вы принесли коньки? – спросила она.

Эмберлин похлопала себя по сумке, кивая.

– А для чего они, кстати?

– Это если вода замерзнет, пока мы будем на озере.

Эмберлин обернулась к Лайл, мол, знает ли она, в чем дело, но та только пожала плечами.

– Мы снова пойдем на маяк? – спросил Джонас.

– Снова?

Лайл вгляделась в лицо Ноэми, но подруга на нее не смотрела: она прожигала Джонаса злобным взглядом.

– Мы с Джонасом недавно там побывали, – сказала она наконец.

– Вы пересекли озеро? – спросила Эмберлин.

– Когда? – одновременно задала вопрос Лайл.

– Может, месяца два назад.

– Черт, Джонас, – сказала Ноэми.

– Вы что, шутите? – возмутилась Лайл, а потом добавила тише: – Поверить не могу, что вы ничего мне не рассказали.

Эмберлин сжала ей пальцы. Если бы лодка была на пристани, когда Лайл с Эмберлин вдвоем ходили на озеро, поплыли бы они? Эмберлин совсем не была уверена, что, окажись они на месте Ноэми с Джонасом, не поступили бы в точности как они.

После долгого молчания Лайл спросила:

– И что вы там нашли?

– Пустую комнату с подвалом, – осторожно ответила Ноэми.

Они с Джонасом обменялись долгим взглядом. Ноэми продолжила:

– Подвалом, больше похожим на туннель. Подводный канал с лодкой. Там было темно, и он вел в пустое помещение.

– Ну что ж, это странно, – сделала вывод Эмберлин.

Ноэми остановилась. Вдали виднелось люпиновое поле.

– Не знаю, как объяснить, чтобы не звучало слишком безумно. Там мы услышали музыку, но не могли понять, откуда она доносится. Мы пошли за ней под землю… и оказались в пустом зале. Без выхода. Просто скрипка лежала на полу.

– Звучит не так уж и страшно, – сказала Лайл.

Ноэми кивнула:

– Может, нам стоило взять скрипку. Или разбить ее.

– Ну уж нет, давай не испытывать удачу.