Не доллар, чтобы всем нравиться

– Эта шлюха? – Серена хватает меня за руку, и это слово, совсем как ее ногти, впивается мне в кожу. – О боже.

Эстер сообщает, что зовут девушку Вики Вонг, она учится в десятом классе в Харгис. Мы можем во всех подробностях ее рассмотреть: она стоит в окружении парней, залитая светом из двери в патио. Она миниатюрная, с круглым лицом и мощными плечами, как у пловчихи. Уши у нее торчат из-под волос. Она накручивает прядку на пальцы, сложенные так, словно она держит сигарету.

– Она выглядит как дешевка, – комментирует Эстер.

Само собой напрашивается сравнение ее с Сереной, которая прямо-таки транслирует образ княгини Монако Грейс Келли в своем белом комбинезоне, который обнажает только плечи. Особенно сейчас, когда она сидит совершенно неподвижно, с высоко поднятой головой и смотрит с ледяным осуждением. Немного удручает то, что Джейсон променял ее на эту… в общем, эту девушку.

– Она и есть дешевка, – заявляет Серена. – Кто станет обжиматься с чужим парнем?

– Моя двоюродная сестра говорит, что она мутит со всеми подряд, – по секрету сообщает Эстер.

Мы смотрим, как Вики прижимается к какому-то парню (даже не к Джейсону), так громко смеясь, что ее наигранные трели долетают даже до нас. На ней вельветовый топик, который хоть и застегнут спереди на пуговицы, но все же не может сдержать ее выпирающую грудь.

– Она сама себя позорит. – Серена задирает подбородок. – Ей нужно больше себя уважать.

Что-то в ее тоне, в том, как это все задевает, напоминает мне о разговоре с мамой.

– Давайте не будем ее обсуждать, – вдруг предлагаю я.

Три пары глаз сосредоточиваются на мне.

– Это на тебя не похоже, – говорит Вайнона. Очки ее съехали на кончик носа.

– Ну… Мне просто кажется, что мы не должны называть ее шлюхой.

Я немного оседаю на подушки скамьи.

– Мы ее так называем потому, что она на самом деле перешла границы, Элайза, – говорит Серена. – Я же не думаю, что ты шлюха, только из-за того, что ты…

Она одергивает себя и колеблется, почти готовая выболтать мой секрет. Я застываю. Но тут она изображает мутные глаза.

– В смысле, если бы ты крутила с каким-нибудь парнем, я бы не стала думать, что ты шлюха.

– Да, ты полная противоположность шлюхи, – вставляет Эстер.

Я снова начинаю нормально дышать, но с тревогой поглядываю на Вики. Хотя на самом деле виноват Джейсон, в ней все же есть что-то гадкое. То, как лямка ее лифчика постоянно сползает на плечо. То, как она выступает с монологом перед этими парнями – чирикает голосом, полным фальшивых нот, притом так оживленно, что ее волосы начинают прилипать к блестящему лбу. Она их хочет, да еще так открыто. Мы все это видим, возможно, даже парни. И мне кажется, мы видим кое-что еще: мы здесь, по эту сторону незримой черты, потому что мы другие. Мы не такие, как она.

И все же. Я тоже обжималась с парнем, с которым не должна была мутить. Это не то же самое, конечно, потому что я не пыталась его ни у кого отбить, но тем не менее… А мое поведение было по какую сторону черты?

Тут я понимаю, что мы постоянно проводим эти границы в надежде, что они как-то нас защитят. Как я когда-то пыталась найти различия между собой и Сереной, точно так же мы отчаянно хотим отмежеваться от Вики. Но жесткое осуждение, которого мы боимся, на деле все равно дотягивается и до нас, сколько бы границ мы ни провели.

– Пойду-ка я воды попью, – говорю я, резко поднимаясь.

По пути в дом я прохожу мимо Вики и обступивших ее парней. Если она заметит, что я на нее смотрю, я ей улыбнусь, решаю я.

Но она меня в упор не видит.

32

Подходя к кухне, я вижу знакомую фигуру, изучающую бутылки на стойке. Он выше, чем мне казалось, но не такой высокий, как Лен. Я узнаю его по рыжим волосам, торчащим из-под бейсболки. Это Макинтайр, который был питчером во время матча в школе Харгис.

Он отступает в сторону, а я подхожу к холодильнику и подставляю свой стаканчик под встроенный в него кран.

– Вообще согласен, дельная мысль, – говорит он, становится позади меня и ждет своей очереди, прислонившись к стойке и вытянув ноги.

Вблизи я замечаю, что его карие глаза точно того же цвета, что и веснушки. Я ничем не выдаю, что знаю, кто он такой. Наполнив свой стакан, я просто улыбаюсь, как улыбаются незнакомцам, и указываю на холодильник.

– Прошу, – говорю я, собираясь уходить.

– А ты, значит, из Уиллоуби?

Я задерживаюсь.

– Ага, – отвечаю я. Потом, видя, что он еще чего-то ждет, добавляю: – Я Элайза.

Рыжий протягивает руку.

– Я…

– Макинтайр! – Лен, который подошел сзади, хлопает питчера Харгис по спине. – Как дела, чувак?

– Да это Лен Димартайл! – смеется бейсболист. – Ты его знаешь? – обращается он ко мне. – Человек-легенда.

Я с прохладцей смотрю на Лена.

– Не слышала.

– Я уже сто лет не играл, – говорит Лен. – А она начала смотреть бейсбол уже после того, как я ушел.

– Правда? – Макинтайр, видимо, понял, что этого парня я знаю.

– Я была на последнем матче, – объясняю я. – Впервые в жизни сходила на игру.

– Ты тогда круто подавал, – говорит Лен Макинтайру. – При таком-то ветрище.

– Да, чувак, ветер был просто жесть.