Не-доросли. Книга 3. Метель

– Скоро сюда прибудет дилижанс из Москвы, – мичман бросил извозчику гривенник, подул в озябшие руки, натянул на голову поглубже офицерскую фуражку. – Там приедет один очень нужный человек, мне поручено его встретить и разместить. Разместить придётся на моей квартире, так что ночевать сегодня у меня тебе не получится, прости уж.

– Я и не смог бы, – махнул рукой Влас. – Сегодня ж воскресенье, завтра ранняя побудка и классы… – помедлив, он решился всё-таки спросить. – Человек… из ваших?

– Из наших, – с неопределённой улыбкой ответил старший брат. – От Южной управы гонец… письмо пришло ещё пару дней назад. Как жаль, что до сих пор гелиографа нет, мгновенно вести бы доходили.

Влас смолчал.

Гелиографические линии аппаратов Бетанкура, действительно, пока что тянулись только от столицы до Шлиссельбурга.

Дилижанс остановился около биржи, пассажиры сходили не торопясь , разминая ноги от долгого сидения, потягиваясь. Один из них, штабс-капитан невысокого роста в шинели внакидку и с фуражкой в правой руке с любопытством оглядывался по сторонам, когда кучер дилижанса с поклоном поставил перед ним большой чемодан.

– Благодарствую, братец, – штабс уронил подставленную рукавицу кучера медный алтын, подхватил чемодан и в этот миг к нему шагнул Смолятин-старший.

– Сегодня морозный день, – сказал он, щурясь от летящего в глаза снега.

– Да, в Могилёве гораздо теплее в это время года, – согласился тот.

Влас непонимающе поднял брови, но оба офицера только улыбнулись друг другу – видимо, обмен паролями был обговорён заранее.

– Мичман гвардейского флотского экипажа Аникей Смолятин! – вскинул руку к фуражке один. – Мне поручено вас встретить!

Второй нахлобучил фуражку и тоже прикоснулся к его шитому серебряным галуном козырьку.

– Штабс-капитан Гвардейского генерального штаба Александр Корнилович. Рад знакомству, мичман!

[1] Такова жизнь (франц.).

[2] Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 6 годах. – В Санкт-Петербурге, в морской типографии 1809 года.

[3] Эста́дос (Земля Штатов, исп. Isla de los Estados) — остров к востоку от Огненной Земли.

Глава 11. Виват Константину!

Форменные пуговицы на кадетских мундирах – медные. Пуговицу прижимаешь к горячей печке, ждёшь, пока нагреется, а потом её, нагретую – к стеклу. А можно – товарищу к щеке или к руке (вот он тогда завопит!). Но если к окну, то после того, как пуговица остынет, а на окне в морозных узорах появится небольшая круглая проталинка, в которую можно смотреть.

Влас стоял у окна, сжимая кулаки, смотрел сквозь такую проталинку. Прислонился лбом к стеклу, холодное обындевелое стекло приятно холодило лоб, а потом – ломило от холода.

Мимо корпуса за высоким забором плыли зелёные кивера – проходил пехотный полк. Хрустел снег, осыпался с веток куржак на шинели и кивера, вздрагивали от дружного топота сапог снеговые шапки на столбах и заборах. Проносились конные вестовые, с посвистом и топотом копыт, взмётывая выше конских голов ошмётья снега.

– Смотришь? – за спиной почти бесшумно возникли друзья. Грегори положил друг руку на плечо.

Смолятин обернулся, бледный как смерть, с мокрым лбом (подтаял иней на стекле), с такими же потёками на щеках (а вот это была уже не талая вода, это уже слёзы!).

– Ты чего, Влас? – поразился Невзорович. Воровато оглянулся – не видит ли кто, особенно из старших кадет или гардемаринов. Позора не оберёшься.

– Не понимаешь? – ровным голосом спросил помор, кося глазами на окно, где от его лба уже протаяло целое окошко в ладонь размером. Мотнул головой, словно указывая – не понимаешь, так глянь!

– Ну… войска идут, – неуверенно сказал Грегори, и в самом деле глянув в проталинку. – Финляндский полк, наверное, тут рядом их казармы как раз, на Косой линии.

– А куда идут, это ты понимаешь? – голос Смолятина дрогнул. – На Сенатскую идут. Против них!

– Аааа, – протянул Гришка, начиная понимать, а в глазах литвина вдруг зажёгся весёлый озорной огонёк, словно Невзорович не просто понял, о чём говорит помор, но и готов участвовать в чём угодно. – Но мы же уже присягнули, Влас…

– Да я не про то, – Влас поник головой. – Там, на Сенатской, сейчас Аникей. Брат. И не он один.

– Откуда ты знаешь?

– Сорока на хвосте принесла, – отрезал Влас, вновь отвернувшись к окну и глядя в просвет – на этот раз в большой, тот, который он протаял лбом. Мальчишки замолкли, обескураженные его чужим тоном. А помор продолжал глухо. – Весь флотский экипаж сейчас там. И без Аникея не обошлось, это уж точно.

– Ну… и? – нерешительно сказал Грегори, которого словно подменили. Обычно первый во всех начинаниях, он сейчас растерялся и словно не понимал, что хочет от них Влас.

Но Влас не хотел ничего. Он топнул ногой, вновь отворотился от окна и сказал тихо и отчаянно, глядя на друзей круглыми глазами:

– Я тоже должен быть там.

Несколько мгновений они молчали, глядя на него круглыми глазами, потом Грегори негромко и нерешительно сказал:

– Влас, ну это глупо… чем ты ему поможешь?