Не достигнуть координаты Х

– Ты тоже запоминай, – кидаю я Джин. – Будешь мне на съёмках сигналы подавать.

Девчонка кивает.

Мы идём мимо скульптур, в самом начале пути.

Нас встречают глаз Давида и важно поднятая голова Августа.

– Стой.

Этот кадр меня не цепляет.

– Давай чуть вперёд.

– В твою сторону или в мою? – уточняет Джин.

– В твою.

Дальше следует голова Афродиты и сколотая призма.

Их заслоняет посеревший шар и грязный куб.

Дальше – Аполлон в полный рост.

– Стой.

Сравнение Полански с Аполлоном кажется выгодным кадром.

Виктор явно выигрывает.

– Идеально, – я смотрю на парня. – Снимай галстук. Двумя руками.

Полански с деловитым прищуром поднимает руки.

Левой парень тянет галстук за петлю, а правой – за узел. Его движения быстрые, но при этом отточенные и, – совершенно не побрезгую этим словом, – властные.

Именно то, что нужно для рекламы порошка.

Взгляд Виктора лишь дополняет картину.

Я понимаю, что нам хватит и двух дублей.

– После первой сцены проходишь через тот угол – менять свет, – я внимательно смотрю на активно кивающую Кейт. – Ты же успеешь сменить, пока мы пройдём мольберты?

Девчонка прижимает указательный палец к губам и протягивает:

– Думаю, да.

– Отлично, – киваю я.

Я подхожу к уже уснувшему Полански и склоняюсь над его угрюмой головой.

Приблизив свои губы к его уху, я кричу:

– Подъём!

Виктор чуть вздрагивает, но тут же меняет своё выражение лица на приторно-довольное, лениво потягиваясь на липовом диване.

Парень, ухмыляясь, кряхтит:

– Доброе утро.

Я качаю головой.

– Курить хочешь?

– Адски, – мычит Полански.

– Последний дубль, – говорю я. – Сейчас и покуришь.

Я возвращаюсь к штативу и настраиваю камеру.

Виктор протирает глаза и сонно низким тоном роняет:

– Ты же сказал, что дублей будет пять?

– А Джин сказала, что пойдёт на курсы и потом – к Гейз, – говорю я. – Как видишь, она тоже страдает над твоим фильмом.

Полански тоже шокирован этой новостью.

Джин виновато избегает его взгляд.

– У тебя что, – неловко спрашивает он. – Курсы?

Джин кивает.

– Но… что… – парень путается в словах. – Почему?..

Девчонка показывает на меня.

– У вас мой телефон.

– Так сняли бы на свой, – Полански краснеет.

Джин машет рукой:

– Забей.

Забить на это у Виктора явно не получится.

Парень подбегает к Джин и, крепко ухватив за плечи и прижав к своей груди, поднимает подружку с пола, а та с взвизгами просит его отпустить.

– Солнышко, я куплю тебе сиги, – бормочет он. – «Мальборо»? Может, «Кэмэл»?

Джин избивает его руками и ногами.

Девчонка замечает, на каком расстоянии от земли она находится, и приходит в ещё больший ужас. В её остекленевших глазах – безумие.

– Полански! – окрикиваю парня я. – Последний дубль!

Виктор тут же ставит подругу на пол и бежит к своему месту.

Я даю Джин время отдышаться и вернуться к жизни.

Ей хватает трёх секунд.

Когда все готовы к съёмке, я беру штатив в руки и настраиваю кадр: выкручиваю свет в настройках, выключаю автоматическую вспышку и убираю излишние фильтры.

– Камера. Мотор.

Последний взгляд на кадр.

– Начали!

Я делаю обратный отсчёт, и девчонки убирают картины.

Виктор встаёт по второму щелчку после и идёт на меня.

– Джин, плечи!

Через секунду я чувствую её руки на себе.

Дубль продолжает идти удачно.

Нас приветствуют очертания Давида и Августа – мы оказываемся в ряде белых скульптур. Все декорации сливаются для меня в единое общее пятно заднего плана. Я слежу лишь за взглядом Полански.

По спине ударяет ладонь.

– Галстук!

Полански с прежней харизмой снимает одну деталь гардероба.

Мы начинаем путаться в джунглях грязных и непонятных фигур. В штрихах современного искусства находится потайной смысл, чья-то загадка, и Герой – ключ к её раскрытию. Он ведёт нас по странному и никому не ясному миру, в застывших секретах и мраком окутанных тайн, и сам является одной из них.

Джин хлопает меня ещё раз.

– Пиджак!

Полански быстро снимает пиджак и кидает его в сторону.

Герой открывается нам, а мы, охваченные интересом, наблюдаем за ним.

К чему же он нас приведёт?

– Кейт, свет?

За кадром слышится шорох раскрывающихся штор.

Мы пробираемся к тёплым солнечным лучам.

Джин снова меня бьёт.

– Сигарета!

Виктор за считанные мгновения достаёт сигарету, поджигает её и делает затяг.

Сразу же после этого сигарета исчезает в окне.

Мы сворачиваем к столу.

– Продукт!

Джин останавливает меня.

Виктор подходит на назначенное место и берёт коробку порошка.

И всё с той же властью смотрит в кадр.

Словно мантра, с моих губ валится ряд цифр:

– Три-два-один… – я не отрываю глаз от кадра. – Стоп. Снято!

Я выключаю камеру.

Секунда после этого – самая тихая.

Это момент ожидания. Момент, когда никто не понимает, хорошо всё или мы облажались. Момент, когда никто и дышать не смеет. У всех трясутся коленки от страха. Сердце пропускает удар.

Это – последний момент съёмки.

Сразу же после Виктор вопит во всё горло и бросается в объятия к Хоннер.

Я аккуратно снимаю телефон со штатива и проверяю время. Руки Джин спускаются мне на пояс, и девчонка устало жмётся к моей спине.

– У нас остался час, – я прерываю всю радость на площадке. – Нужно ещё звук записать.

Полански отстраняется от своей подруги и щурится.

– Каким образом?