Не говорите Альфреду

– Леди Уинчем – как поживаете? – Это был репортер из «Таймс». Неожиданно я поняла, что не могу припомнить ни его имени, ни имени Дэви.

– Вы знаете друг друга? – тихо промолвила я.

Мое замешательство было прервано шумным прибытием полицейских на мотоциклах.

– Кто это? – прокричала я человеку из «Таймс».

– Гектор Декстер. Он выбрал Свободу. С минуты на минуту ожидается прибытие его с женой из аэропорта Орли.

– Напомните мне…

– Тот американец, который поехал в Россию прямо перед Берджессом[81] и Маклейном[82].

Я смутно что-то припоминала. Поскольку все казались взволнованными, я видела, что он, вероятно, очень важный человек. Шум стих, когда полицейские сошли со своих мотоциклов. Дэви произнес:

– Ты должна его помнить, Фанни, – в то время был ажиотаж. Его жена – англичанка, твоя тетя Эмили была знакома с ее матерью.

На большой скорости прибыли новые полицейские, расчищая путь автомобилю. Я остановилась перед отелем, журналисты были оттеснены назад. Полицейский распахнул дверцу машины, и из нее с трудом вылез крупный мужчина в помятом бежевом костюме, с перекинутым через руку пальто и с портфелем. Он стоял на тротуаре, моргая и судорожно сглатывая, с позеленевшим лицом. Мне стало его жаль, он выглядел больным. Некоторые журналисты выкрикивали вопросы, тогда как другие вовсю сверкали вспышками фотокамер.

– Как это было, Гек?

– Ну же, Гек, как там, в Советском Союзе?

– Почему вы уехали, Гек? Сделайте заявление.

Мистер Декстер молчал, слегка покачиваясь. Кто-то подсунул ему под нос микрофон.

– Расскажите о своих впечатлениях, Гек, что там за жизнь?

Наконец он открыл рот.

– Жестокая! – произнес он. Потом торопливо добавил: – Извините меня, джентльмены, я все еще страдаю от авиадискомфорта. – И он поспешил в отель.

– От чего он страдает? – заинтересовался Дэви.

– Имеется в виду воздушная болезнь, – объяснил журналист «Таймс». – Когда же мы получим его заявление, хотел бы я знать. Декстер был раньше болтуном – наверное, ему действительно очень плохо, раз он вдруг сделался таким неразговорчивым.

В салоне автомобиля мы вдруг увидели розовое колено. Затем появилась женщина, такая же очевидная англичанка, каким очевидным американцем был Декстер. Она просто бросила в сторону щелкающих и сверкающих вспышками фотографов слово «дерьмо». Загородившись журналом «Нью-Стейтсман», женщина пошла за мужем. Ее место занял толстый тип, с лицом, похожим на пудинг, который стоял, позируя, широко улыбаясь и жуя резинку, пока присутствующие не потеряли к нему интерес. Я увидела, что локти Мокбара приходят в движение, а за ними следует старчески-ревматическое, как у престарелого конюха, движение нижних конечностей, и все это направлено ко мне.

– Идем, – сказала я Дэви. – Мы должны быстро выбраться отсюда.

Филип был приглашен на обед к Милдред, так же как и Дэви, и на следующее утро пришел с отчетом. Возвращение Декстеров являлось, разумеется, единственной темой разговора. Когда выяснилось, что Дэви был непосредственным свидетелем его приезда, он стал героем вечера.

– Они сбиты с толку, бедняги, – произнес Филип.

– Кто? Юнгфляйши?

– Местные американцы. Не знают, как воспринимать новость. Хорошая она или плохая? Что она означает? Как ее расценивает мистер Хрущев? Что скажет Госдепартамент? Для наших друзей настоящая мука решать, следует ли им посылать цветы или нет. Вы же знаете, как для них невыносимо быть нелюбимыми, даже Декстером – им неприятно ощущать, что они не поприветствовали старину Гека так, как подобало. В то же время с его стороны было неправильным покинуть западный лагерь, и им претило смотреть на это сквозь пальцы. Магическое бессмысленное слово «солидарность» – это одно из их заклинаний. Старина Гек не был принципиальным, и это с его стороны совсем не по-американски. Но надо помнить, что старина Гек теперь снова выбрал Свободу, он по собственной воле вернулся в западный лагерь, и они хотели бы вознаградить его за это. В общем, они в замешательстве. Было решено, что Милдред даст званый обед для высокопоставленных политиков. Известные американские журналисты Джо Олсоп, Эльза Максвелл, мистер Галлахер и мистер Шин – все должны прилететь на него. Но большинство из них не смогут добраться сюда ранее конца недели. Мы не узнаем большего, пока с ними не проконсультируются. А между тем возникает вопрос о цветах. Либо ты посылаешь их сразу, либо вообще не посылаешь. Как им поступить? Дэви предложил послать букеты без визитных карточек, чтобы впоследствии, если захочется, можно было бы спросить: «Вы получили мои розы, Гек?»

– Ну разве Дэви не восхитителен?

– Это было воспринято очень плохо. Они были шокированы.