Не говорите Альфреду

– Да, например, моя мать. Но если Норти такова, я не понимаю, что мы можем с этим поделать. Я уже отругала ее за то, что она полночи проговорила с Валюбером по телефону, и она ответила, что, если бы между ними было нечто предосудительное, она была бы с ним в постели, а не просто болтала. Весьма резонно, пожалуй.

– Да, действительно. Насколько она напоминает тебе Линду?

– По внешним признакам – очень напоминает. Но есть и отличия. Норти далеко не так сосредоточенна. Когда Линда была влюблена, ее никогда не заботили поклонники – они проявлялись только тогда, когда она охладевала к одному мужчине и еще не успевала влюбиться в другого.

– А разве Норти влюблена?

– Она тебе не говорила? Считается, что она безумно любит Филипа. Полагаю, это правда, но порой спрашиваю себя, так ли это? Норти не ведет себя как лунатик, что делала Линда. Ты помнишь эти пасьянсы, постоянные взгляды в окно, полное отрешение от реальной жизни? Норти живет в спешке, имея по меньшей мере штук двадцать воздыхателей. Когда же у нее появляются свободные полчаса, я уверена, что она идет и перекидывается словечком со святым Экспедитом насчет Филипа.

– Святой Экспедит, – промолвил Дэви, – как это уводит меня в прошлое! Он хороший святой, если когда-либо был таковой, – я должен пойти и вновь повидать его, но только по старой памяти, увы! В моем возрасте у человека нет этих отчаянно безнадежных желаний. Значит, Норти влюблена в Филипа – как это было бы превосходно! А что, она ему не нравится?

– К несчастью, Филип любит Грейс. Но я замечаю в последнее время, что Норти начинает ему нравиться больше, чем ему кажется, и в конечном счете все может устроиться.

– Поэтому важно немедленно пресечь эту историю с Валюбером. Вспомни, хотя Наташа Ростова была влюблена в князя Андрея, это не помешало ей свалять дурочку.

– Да. То же и с Крессидой[84]. Молодые женщины глупые.

– Тебе следует с ним поговорить.

– Что? С Валюбером? Дэви, какой ужас! Как ты можешь просить меня об этом?

– Тогда Альфред. Ему будет легче это сделать.

– Нет! Не говори Альфреду – у него и так хватает неприятностей. Дети – моя забота, я никогда не позволяю ему о них беспокоиться, если могу этого избежать. Кстати, он опаздывает! Чем Альфред может быть занят?

– Филип сказал, что он ушел на футбольный матч, но матч уже должен был закончиться.

Когда наконец Альфред появился, он выглядел измученным.

– Извините за опоздание – мне пришлось быстро принять ванну – я был весь пропитан тухлыми яйцами на матче Франции и Англии. Господи, как же я ненавижу спорт! Потом у меня была долгая встреча с ирландским послом по поводу тех проклятых коров.

Глава 15

Шарль-Эдуар де Валюбер давно предлагал мне поехать с ним в гости к старой герцогине де Советер, в ее загородный дом Шато-де-Буадорман. Он сказал, что она хочет поговорить о своем внуке, маленьком Фабрисе. Мы дважды строили планы этой поездки, но по той или иной причине они закончились ничем. Наконец был выбран день, устраивавший всех нас. Грейс ждала ребенка и чувствовала себя неважно. Она решила остаться дома. Я всегда нервничала при мысли о долгой поездке в автомобиле наедине с Валюбером, который смущал меня, но с момента разговора с Дэви я этой поездки просто страшилась. Если действительно мой долг – поговорить о Норти, сейчас было самое время. Однако, сидя на переднем сиденье нового «ягуара», за рулем которого находился Валюбер, я вскоре поняла, что физический страх превосходит моральный.

– Не правда ли, у меня есть собственный стиль вождения? – спросил он, лавируя по улице Лафайет. – Я не езжу по внешним бульварам, они слишком уродливые.

Стиль заключался в том, чтобы никогда не снижать скорости. Я начала молиться, чтобы на светофоре зажегся красный и остановил его; моя нога была крепко прижата к воображаемому тормозу так, что болели мышцы. Страх усилился, когда Валюбер принялся имитировать стиль других водителей: молодого шофера маршала Франции, старого шофера некой американки, водителя полицейской машины, который никогда не держал руки на руле, и месье Буш-Бонтана. Он посматривал на меня, желая увидеть, смеюсь ли я, что действительно происходило. Вскоре Валюбер, по-моему, вообще перестал смотреть на дорогу.

– Пожалуйста, будьте собой! – попросила я и пожалела об этом, когда Валюбер неожиданно рванул вперед.

Когда мы выбрались из Парижа и миновали аэропорт Ле-Бурже, я успокоилась. Он полностью контролировал машину, хотя двигался слишком быстро. Мы приятно общались, и я поняла, что Валюбер совсем не страшный, гораздо менее опасный, чем кажется, когда встречаешь его на парижском приеме. Когда мы проехали перекресток у Гонесса, он перечислил имена всех людей, которых знал и которые погибли там в дорожных авариях, после чего воцарилась тишина. Наконец я произнесла:

– Я беспокоюсь о Норти.

– Я люблю эту маленькую девочку.

– Да. Это меня и волнует. – Я поражалась собственной храбрости.

– Ах… нет! – Валюбер выглядел удивленным, но не смущенным. – Я не влюблен в нее… я имею в виду, что Норти мне очень нравится.