Не исчезай

Несмотря на все эти нужные для ее здоровья занятия, несмотря на стремление к чистоте и добру, порой ее охватывали состояния необъяснимой злобы, раздражения на людей; гнев подкатывал к горлу, душил. Ночью ей показывали «кино». Так она это называла – кино: яркие, безумные картинки, уродов и даунов, являвшихся ей в сновидениях. Она знала, что для здоровья необходим глубокий сон, но был ли он, спала ли она полноценно, разгружая психику, избавлялась ли от ненужной, чужеродной энергии?

2

Призрак появился в ее жизни в пору этих мучительных исканий. Он не являлся ей в мечтаниях, сновидениях – она сама выдумала, надумала, навообразила его, притянула к себе, намыслила, наделила жизнью этого фантома с именем давно умершего поэта.

Он не беглец уклончивый, пугливый.
С оглядкой он не шел, не спотыкался.
Не позади опасность, а с ним рядом,
По обе стороны, и потому
Порой извилист путь его прямой.
Он устремлен вперед. Ведь он искатель.
Такого же искателя он ищет,
Который ищет вдалеке другого
И в нем себе подобного находит.
Вся жизнь его – искание исканий.
Он будущее видит в настоящем.
Он весь – цепь бесконечная стремлений.[53]

3

Если надуманный мир опасен для человека, стремящегося к жизни среди людей, реальность со всеми ее подводными течениями и хитростями таит угрозу для души, отравленной поэзией. Чем дальше, чем на более длительный период возвращалась Люба в реальный мир, тем туманней становились видение и ощущение поэзии – того, что заставляло ее писать, вызывало жажду, внутренний зуд, нужду, – в создании; необходимость слов. Но как выйти из круга потребностей и проблем, как уйти от себя?

– Я пишу – словно дневник веду… все время жалуюсь, – делилась своими мыслями Люба. – Суметь бы написать о ком-нибудь другом, не о себе… Нас напичкали стихами, от них не убежать. Думала, надеялась, что проза – это побег. Побег в сюжет, в чужую жизнь… не получилось… чем больше пишу, тем больше докапываюсь до себя… Почему?

– Стихотворение всегда подразумевает смертность. Стихотворение – это главная опора поэта против смерти. Написать стихотворение сродни открытию, созданию новых миров, – сказал Роберт.

– Да, я помню… «Каждое маленькое стихотворение – это возможность прояснить что-то для себя». Это – как процесс познания… С прозой то же, но каждый придумывает себя сам. Чем больше я пишу, тем сильнее во мне чувство того, что меня нет… что есть только вот это тело. Что мысли мои условны. И только слова… Слова высказанные… останутся или воплотятся во что-то конкретное. А стихи… Я когда-то писала стихи. Напишешь, и охватывает такое странное чувство… Я ли это написала? О чем?.. Роберт! Нет, я не о совершенстве. Вряд ли я смогу создать что-нибудь необычное… Но хоть что-то довести до конца, завершить, дописать… Успеть…

– Творческий процесс нелегок. Это тяжкий труд.

Как всегда, он ловил ее в капкан. Слова откровений, а следом… Сначала он говорит так, что перехватывает горло. Следом – просто говорит… Или она сама с собой разговаривает вслух?

– К чему эти банальности? Это же общее место!

– Именно, моя дорогая, общее место. Клише. Но обобщает и охватывает.

– Роберт, прекрати! Это не так! Я читала твою лекцию о литературных клише. Ты от них бежал, я знаю! Зачем ты… так? Ведь я пишу… Завтракаю, обедаю, ужинаю, дышу, смотрю телевизор… Я живу… Ну, как все. Но я еще и пишу. Мне помощь нужна, поддержка… Ответы. Как? Как я могу закончить что-нибудь?!

– Это, моя дорогая, от неуверенности в себе. Не торопись. Не гонись за продуктом, за успехом. К примеру, почему, ты думаешь, некий человек решается написать стихотворение? Потому что это доходный бизнес? Или его кто-нибудь заставляет писать? Для кого он пишет? Кто его читатель? Как человек принимает решение – писать прозу или стихи? Смысл – в самом процессе. Смысл стихотворения обитает в его тексте, Люба.

– Я не могу писать стихи. Писала в юности, но теперь… Теперь меня пугает этот процесс. Написание стихов – болезнь, погружение в иную реальность, словно под водой живешь… О! Это прекрасная реальность! Я помню. Но не могу, не могу… мне страшно…Что же мне делать? Перестать мучиться? Не писать?.. завязать с этим делом? Принять все как есть, оставить как есть, таким как есть? Незаконченным? Полузаконченным… мною. И все же мною, – бормотала она еле внятно.

Фрост прислушивался, краем сознания она ощущала его присутствие.

– Роберт, скажи, мне зачтется то, что я хотя бы попыталась?..

С высокомерной улыбкой он ответил:

– Зачтется – кем? Поэзия не является продуктом веры, Люба. Вера – это пошлость, являющаяся прерогативой других, менее развитых созданий.

4